Константин впервые увидел Лизу без вуали и шикарного наряда. Он поразился, до чего же эта женщина хороша в простых голубеньких джинсах и желтой маечке, плотно облегавших ее идеальную фигуру. От спиртного он вежливо отказался, но перед кофе устоять не смог. Кофе пили в большой комнате, которую Лиза кокетливо называла столовой. Вдоль стен выстроились высоченные шкафы на гнутых ножках и с резными дверцами. За стеклом шкафов матово отливал старинный фарфор, фантастическую стоимость которого Рокотов даже и не пытался определить.
Лиза прикатила из кухни столик на колесиках. Она расставляла чашечки, пододвигала вазочки с джемом и тарелочки с бисквитами, раскладывала изысканные льняные салфеточки с вышитой на них монограммой «Л&С» — подарок на свадьбу Лизы и Сергея. Сама хозяйка трещала без умолку. Рокотов понял, что оказался прав. Бедная женщина едва с ума не сошла от ужаса в огромной квартире. Богатым мало кто сочувствует в их горе. В народе принято считать, что деньги решают все. Вот и приходится богатым куковать в одиночестве.
Рокотов пил кофе такого замечательного вкуса, который не мог ни с чем сравнить, потому что никогда ничего подобного в жизни не пробовал. Заодно он просматривал гору толстых альбомов с фотографиями, которые Лиза притащила из соседней комнаты, роняя снимки и подбирая их на ходу. Родители, дача, коллеги, свадьба, свадебное путешествие, отпуск в Коста–Брава, отпуск в Финляндии, отпуск на Сейшелах.
Видно было, что Сергей, — супруг Лизы, не бедствовал и не скупился, компенсируя разницу в возрасте тем, что честно тратил на молодую жену все, что зарабатывал. А зарабатывал он немало.
Это Рокотов понял. Когда сумел уединиться в кабинете таинственно исчезнувшего генетика, Лиза оставила Константина в покое, принеся вазочку с фруктами и пожелав сыщику «не перетрудиться».
Перелистывая бумаги Сергея Шмелева, из тех, что ФСБ оставила, не посчитав нужным забрать с собой, Константин пришел к выводу, что напал на след. Как говорится, в конце тоннеля забрезжил свет.
Сергей Шмелев был ученым–генетиком, вплотную подступившим к практическому разрешению задачи, над которой билось уже третье поколение его коллег. Эта задача заключалась в разработке того, что называют «оружием избирательного применения», «милитаризацией ДНК–технологий», или «клонированной опасностью». Журналисты изобрели для этого не совсем точный, но красивый термин — «этническое оружие».
В получении результатов работы Сергея Шмелева были заинтересованы слишком многие: правительства и спецслужбы всех стран мира, лидеры мирового террора, религиозные фанатики, полоумные миллиардеры — короче, все, у кого уже были намечены цели, как использовать эту ужасную штуку, и имелись в наличии деньги, чтобы это оружие создать и потешить свое тщеславие, претворив теорию в практику.