Его мысли, как расплавленный солнцем асфальт, липли к подошвам ботинок, он не мог двигаться вперед. Сделав над собой усилие, он оглядел зал и улыбнулся.
— Дело в том, что стремительное и абсолютно бесконтрольное развитие современных технологий безжалостно искажает картину окружающего нас мира. Отношения между реальностью и духом очень тонкие, непрочные, они разрываются.
Брови ведущей сочувственно взлетели вверх. Александр перестал слышать себя, очутившись под водой, ощущая, как слова пузырьками воздуха срываются с его шевелящихся губ.
— Искусство, которое всегда осуществляло эту связь, не находит места в сегодняшнем мире. Я имею в виду подлинное искусство, созданное греко-римской империей и сформировавшее всю европейскую культуру. Что мы изобрели вместо этого? Загадочные перформансы, смысл которых скрыт даже от их создателей, псевдоконцептуальные инсталляции из спичечных коробков и пустых консервных банок, раскрашенные гениталии…
— Александр, — прервала его ведущая, — но разве сознание людей не меняется вместе с реальностью? Разве современное искусство не есть прямое отражение того, что происходит с нами сегодня?
Он почувствовал новый приступ тошноты.
— Мне кажется, что современное искусство — это особая разновидность развившегося социального психоза. Хамство, развязность и массовая необразованность прикрываются демонстративным отречением от традиционных ценностей.
— А Энди Уорхол?
— Жалкий тип, — отрезал он. — Интеллектуальная наглость, помноженная на отсутствие не просто художественного, а вообще какого-либо образования. Концептуальное искусство принадлежит к всемирному обществу голых королей.
— Вы тоже голый король? — ведущая хитро улыбнулась. — Вы известный фотограф, вас печатают журналы по всему миру, недавно вы сняли свой первый полнометражный фильм, не говоря уже о множестве рекламных роликов и клипов. Разве вы не часть всего этого?
— Безусловно, я часть современного процесса. Но я не занимаюсь искусством уже давно. — Он усмехнулся, глядя в камеру. На мониторах на мгновение крупным планом появилось его бледное, покрытое испариной лицо с глубокими темными кругами под глазами.
— А чем вы занимаетесь?
— Я эксплуатирую зло, помогаю выводить его на новый уровень.
В зале послышался удивленный ропот, народ зашевелился, зашуршал, кто-то невпопад захлопал.
— Я отдаю себе отчет в том, что кино и телевидение — это оружие массового поражения. Искусство в его исконном значении скорее всего исчезнет. Мне жаль. Потому что это единственное, что хоть как-то оправдывает наше присутствие на земле.