— Дядя
Робин
говорит, a nice cup of tea
помогает от
всего, — добавил
он на полном
серьезе.
«Робин!» —
вспомнила
Танька, и
новая волна
угрызений
захлестнула
ее — но уже без
слез. Два дня
назад муж
уговаривал
вернуться с
ним в Англию,
доказывал
трезво и
убедительно,
что
оставаться в
Москве больше
нет смысла.
Самые
разумные
доводы приводил:
и срок
действия
паспорта у
нее истекал,
и отпуск, что
предоставили
«по семейным
обстоятельствам»,
закончился,
следовательно,
она уже
просто
прогуливала,
рискуя потерять
хорошо
оплачиваемую
работу в Лондоне.
Ну и пора
было ей, в
конце концов,
поиметь
совесть — и
вернуться к
«семейному
очагу»,
сколько
можно
игнорировать
супружеские
обязанности —
у терпения
Робина тоже
ведь есть
предел. В
общем,
откладывать
возвращение
в Англию
дальше было
слишком
рискованно —
любая
отсрочка,
даже всего на
день, угрожала
потерей мужа,
работы и
гражданства
одновременно.
«Насчет
гражданства-то
он, конечно,
загнул», —
подумала
Танька, но
бюрократическая
проблема таки
вырисовывалась,
и решать ее
нужно было
срочно.
—
Собирайся,
нам чай пить
некогда, —
сухо сказала
она
племяннику.
—
«Собирайся»
куда?.. —
раздался испуганный
голос.
Она и не
заметила, как
Варвара
появилась за спиной,
и успела ли
она
засвидетельствовать
ее тихую
истерику? Не
сумев
побороть смущение
и стыд
смотреть в
глаза, Танька
произнесла,
не
оборачиваясь:
— Мы
очень спешим,
Варвара...
Прости.
— И вовсе
мы не спешим
никуда, зачем
нам спешить? —
удивился Ося.
— Мы даже еще
не
позавтракали,
и я не успел
поиграть с
гномами.
— Танька!
Куда ты, в
самом деле,
заторопилась
вдруг? —
Варвара
обошла
вокруг ее
спины, обняла
за хрупкие
плечи...
Какая
ты тонкая вся... И свитер
этот
топорщится
на тебе
беспомощно,
как будто
тела под ним
вовсе нет, а
глаза такие
огромные,
стоит только
поймать взгляд
— и утонешь в
нем...
Но
Танькины
глаза
смотрели в
никуда, руки
бессмысленно
сжимали уже
почти сухое
полотенце,
капризный
рот застыл,
только
вздрагивала
нижняя губа.
Она молчала.
Словно
перед грозой,
обстановка
вдруг стала
скучная и
премерзкая:
душно, давит,
дышать нечем.
Не в силах
понять, что
изменилось, Варвара
спрятала
руки за спину
и выжидательно
смотрела на
Таньку.
— Мы
пойдем с
Осей, ага? —
спросила та и
впервые за
все утро
посмотрела
Варваре в
глаза. Не было
в этом
взгляде ни
страсти, ни
горя, только
печаль и
неясный
испуг.
— Стой, —
сказала
Варвара
сдавленным
шепотом. — Ты
все-таки
можешь
сказать, что
случилось?..
— Ничего,
— пожала
плечами
Танька. — Все
нормально.
Не
собиралась
она ничего
говорить ей о
намерении
сегодня же
вылететь в
Лондон, торопилась
уйти быстрее
— лишние
разговоры
могли привести
только к
слезам и
ссоре, отнять
время, растрепать
нервы обеим. Лучше
расстаться
без ненужных
объяснений и
вспоминать
потом о
случившемся
без содрогания
и угрызений —
как о нелепом
казусе, чего
не бывает по
пьяни, мол. Со
временем все
равно
забудется. В
конце концов,
кто они друг
другу? Не
давнишние
подруги, не
родственницы,
так —
случайные
встречные, по
большому
счету, чужие
люди совсем...
Она опять
отвела глаза
и
повернулась
к племяннику: