— Не-ет... —
Танька в
растерянности
опустилась на
табуретку. —
Что же
делать,
Варвара? Ди
вернется не раньше
чем через
неделю,
пожалуй, а
оставаться
здесь даже на
день мне
никак
нельзя... — Ее лицо
вытянулось,
подбородок
задрожал, глаза
заблестели
от
навернувшихся
слез.
Выражение
Варвариного
лица само за
себя говорило:
«Трюк не
удался...»
— Пусть
он останется
у меня, —
грустно
сказала она,
кивнув на
умытого Осю,
протягивающего
Таньке свои
чистые ручки
«для
инспекции».
— Я
согласен! —
обрадовался
Ося. — Мама
Таня, можно я
у Варвары
поживу? Мне
тут очень
нравится.
— И я даже
очень хочу,
чтобы ты мне
его оставила,
раз сама
остаться не
можешь. Если
бы ты могла
хотя бы
кусочек себя
оставить... ну
вот Ося как
раз и будет
этим
кусочком... —
Варвара закусила
губу, ее
голос
дрогнул. — Мы
будем вместе
ждать тебя, и
уж к нему-то
ты точно
вернешься,
ведь ты его
любишь, — и не
добавила
вслух «а меня
нет», но это и без
того
прозвучало
громко.
«Какая
она хорошая
все-таки... — с
благодарностью
думала
Танька. — Тем быстрее
расстаться с
ней нужно, а
то прилипну —
не оторвусь.
Нет смысла
нам быть с
нею вместе — у
меня свои обязанности:
муж, работа,
дом, и... я не
лесбиянка», —
повторяла
она себе,
наверное, в
сотый раз. В
отношении
Оси уже
созрел
вполне
приемлемый
план: надо
будет
договориться
с Ди, чтобы та
его в Англию
привозила как
можно чаще,
или даже на
учебу его там
пристроить,
английский
он так лучше
выучит. Можно
еще в отпуска
его брать с
собой — в
любую точку
земного шара,
кроме Москвы.
В этом
городе, где
из родных
никого не
осталось у
Таньки, кроме
племянника, а
другие люди и
воспоминания
вызовут
только боль
или стыд, ей
больше
делать
нечего.
Она
поспешно
допила чай.
— Ну...
пока?
— Танька
моя... — снова
заплакала
Варвара, — а ты... скоро
вернешься?
— Не знаю,
— Танька
отщелкала
заклепками
зеленого
плаща и не
осмелилась
заявить
вслух о своем
твердом
намерении:
никогда.
Эспрессо
О
Варварином
грехе Нелиде
было
известно давно.
Возникли
смутные
подозрения
еще до того,
как довелось
узнать,
откуда
берутся дети,
когда
однажды
увидела свое
и папино отражение
в трюмо. На
маму еще временами
она
становилась
похожей,
если, допустим,
выгибала от
удивления
бровь или закусывала
губу от
обиды. И
глаза у нее
были точно
такого же
цвета —
темно-карие,
как у Варвары.
А с папой
ничего
общего. Так
что новость о
том, что у нее
был другой
отец, Нелиду ничуть
не
шокировала.
Внезапное
появление
«тайного
покровителя»
тоже особо не
удивило — она
ведь ждала
его всю свою
жизнь. И
нисколько не
сомневалась, что
он не был
плодом
воображения
или, как говорят
психиатры,
«частью
личности». Он
был