Легкомыслие
Танька
не спала уже
вторые сутки.
Надувной матрас
— прекрасное
приспособление
в походных
условиях и в
помещениях,
свободное пространство
которых
занимает не
более обширную
площадь, чем
брезентовая
палатка, раскинутая
на привале в
лесу. Но он же
становится
куда менее
удобен, если
ночью
приходится то
и дело
вскакивать. А
не
вскакивать
она не могла —
стоило
только
Олежке
закашлять
или
застонать во
сне или,
наоборот,
затихнуть — Танька
бросалась к
кровати: что
с ним? Ему больно?
Может, воды
дать? Или
лекарство?
Спит ли он?
Дышит ли?..
С
надувного
матраса на
полу так
просто не вскочишь:
нужно
сначала
совершить
эдакий кувырок,
почти как на
уроке
физкультуры —
«вперед-головой»,
или «назад-головой»,
или даже
«набок-всем-телом»
— на
гимнастических
матах в
спортзале
это выполняется
намного
легче.
Дополнительные
неудобства возникали
из-за
отсутствия личных
вещей —
Танькина
дорожная
сумка была все
еще на
квартире у
Робина, и принести
ее он, похоже, совсем
не торопился.
Лишь на
рассвете
сомкнула она
наконец
тяжелые веки
и
провалилась
в тревожный
сон, но
слишком
скоро
проснулась
от солнечного
луча,
светившего
через окно без
занавесок
прямо в лицо.
Танька
открыла
глаза.
— Доброе
утро! — Олежка
сидел на
кровати умытый
и гладко
выбритый и
смотрел на
нее улыбаясь.
— Ты жива еще,
моя старушка?
Жив и я,
привет тебе,
привет.
Чудный денек,
мороз и
солнце — гулять
так хочется...
— В чем же
дело? — Танька
зевнула,
попыталась
встать, для
чего ей в очередной
раз пришлось
изобразить
акробатический
этюд, и
скатилась на
пол. Потерла
слипающиеся
глаза,
поднялась,
сложила в
аккуратную
стопку
одеяло,
подушку и
простыню и начала
сдувать
матрас: в
развернутом
виде он занимал
так много
места, что
передвигаться
по комнате
можно было
только
бочком. — Идем
гулять,
Олежка,
давай,
одевайся
теплее.
Инвалидная
коляска была
новенькой и
безупречно
чистой, если
не считать
тонкого слоя
пыли, которой
она успела
покрыться за
недолгое
время, что
простояла в
прихожей.
Кто-то позаботился
о том, чтобы
Олежку было
на чем вывезти
погулять, но до
того, чтобы
прокатить
его в этой
коляске по
улице,
видимо, ни у
кого руки так
и не дошли.
Хотя стоило
ли сетовать
на кого-либо?
Даже в
собранном виде
коляска была
слишком тяжелой
и громоздкой,
чтобы тащить
ее вниз по
лестнице с
пятого этажа,
без лифта,
одновременно
поддерживая
слабого
Олежку. А
потом ведь
надо было бы поднимать
обратно,
наверх, и
Олежку, и
коляску.
Меньше чем
двумя парами
сильных рук
тут вряд ли можно
было бы
обойтись. Как
Таньке с ее
хрупкими
конечностями
удалось
вытащить
брата на
прогулку —
один Бог
ведал, но она
помощи ни у
кого не
просила.