Она
летела над
лестничными
пролетами на
пятый этаж,
слыша гулкие
удары сердца,
пока едва не
вонзилась
головой в
мягкий живот
соседки, с
трудом
переставляющей
отекшие ноги
вниз по
ступенькам.
Тетя Надя
спешила, насколько
могли ей
позволить
больные
суставы,
тяжелый вес и
одышка. У
старушки
дрожали губы
и руки.
— Ему
совсем плохо,
Танька! — в
расстройстве
она даже
забыла
соблюсти
приличие и не
называть
Олежкину
сестру
глупым
именем. — Я
сделала укол,
но не
помогло, он
кричит от
боли,
задыхается, я
вызвала скорую....
Слышать
подробности
сил не было:
зажав пальцами
уши, Танька
ворвалась в
приоткрытую дверь
на верхней
площадке,
даже не
выяснив, зачем
тете Наде
понадобилось
спускаться вниз.
Медперсонала
в Олежкиной
комнате не
было.
Мраморно-бледный,
худой, как
скелет, он
скрючился на
боку,
обхватив
сухими, как
жерди,
руками,
тонкие
щиколотки,
судорожно
глотал
воздух
посиневшими
губами, по щекам
текли слезы.
Не зная, что
предпринять, чтобы
облегчить
его
страдания,
Танька подчинилась
первому
странному
импульсу: обхватила
брата,
подняла на
руки —
почувствовала,
какой он
легкий весь,
словно
охапка хвороста,
прижала к
груди и стала
раскачивать,
как ребенка.
— Ш-ш-ш-ш...
мой
маленький. Я
здесь, я
здесь... Прости,
прости меня,
я не могла
прийти
раньше, я... — ее
душили слезы,
она не
вытирала их,
продолжала
успокаивать:
— Сейчас,
сейчас,
малыш, все
пройдет...
Варвара,
поднявшись в
квартиру
следом за Танькой
с ее дорожной
сумкой в
одной руке и
двумя
гномами — в
другой,
замерла в дверях
и боялась
вспугнуть их
своим
появлением.
На несколько
минут в
комнате
воцарилась
полная
тишина, лишь
слышно было,
как часы тикают
где-то на
кухне и как
на твердые
скулы Олежки
капают
Танькины
слезы. Она
продолжала
его
раскачивать
и прижимать к
груди, пока в
комнате не
появилось
еще три
человека:
тетя Надя с
большим
чемоданом,
который еле
удерживала
на весу в
обеих руках,
и две девушки
в мятых
халатах с
выбивающимися
из-под
шапочек
нечистыми
прядями. Вид
у девушек был
смертельно
усталый:
глаза
красные, воспаленные,
ноги еле
переставлялись
по полу.
Только через
секунду
веселый тон
той, что
выглядела
чуть старше
вчерашней
выпускницы
ПТУ и потому,
возможно,
была уже
врачом с
дипломом,
убедил, что
медики лыка
не вяжут:
— Ну! Где
у нас тут
ба-а-альной?
Тетя Надя
суетилась за
их спинами:
— Руки
можно в
ванной
помыть,
девочки! — она
едва
волочила
тяжелый
чемодан,
прикидывая, куда
бы его
поставить,
чтобы
обеспечить
«девочкам»
максимальный
комфорт.
— Р-р-руки
у нас
стер-р-рильные!
— дико
захохотала
вторая,
помоложе, —
возможно,
медсестра. —
Ну,
открывайте
же чемодан,
щ-щас колоть
будем!