«Караван историй» журнал назывался.
Но сейчас в ее руках был вовсе не журнал. Да и ни одна из его тщательно причесанных и напудренных историй не могла бы вызвать у нее подобную реакцию: в глазах его достаточно стойкой и сильной жены плескался неподдельный страх.
– Господи, Ириша, что случилось?! – Матвея буквально сдуло с кресла, он отшвырнул газету и бросился к жене. – Что-то с Лизонькой, да? Тебе позвонили? Но почему я звонка не слышал? Ну что ты стоишь, надо бежать!
– Не надо никуда бежать, – еле слышно прошелестела Ирина. – С Лизой все нормально, мне никто не звонил…
– Тогда что случилось? На тебе же лица нет!
– Вот, – жена протянула Матвею газету. Костяшки ее пальцев побелели. – Это… здесь…
– Что – здесь? И что это за газета?
– Газета называется «Жесть». А в ней – статья… – ее губы внезапно искривились, и она тихо, беззвучно, заплакала. – Господи, Матюшка, ну когда же это кончится?!
– Да что – это?! – заорал Матвей, метнувшись в кухню за валерьянкой. – Что такого могли напечатать в этой газетенке?! И с каких пор ты стала покупать желтую прессу?
– Мне ее киоскерша на сдачу всучила, когда я журнал покупала… Я и решила взглянуть – что напридумывали эти брехуны. А там… там…
И она вновь протянула вернувшемуся из кухни мужу газету с кричащим заголовком.
Кричащим о нем. Об Олешином острове…
Матвей схватил газету и впился глазами в мелкий шрифт.
А Ирина, поставив на журнальный столик пузырек с валерьянкой, молча направилась к бару. Вытащила оттуда бутылку коньяка, два бокала и, пока муж читал, налила им обоим реального успокоительного.
В тот же вечер Матвей позвонил своему бывшему сослуживцу, работавшему в следственном управлении Мурманска, и попросил его собрать воедино всю имевшуюся у следствия информацию по делу об убийстве Клавы Севрюковой, дочери фермера Ивана Севрюкова, жителя деревни Поморье.
А утром, получив все сведения, он сразу же набрал номер Кирилла Витке, являвшегося не только одним из его боссов, но и другом.
И «обрадовал» его новостями – не в меньшей степени, чем накануне сам этим чувством проникся.
Потому что описанный в статейке максимально подробно (половина деталей, кстати, как оказалось, была вымышлена, так сказать, для придания нужного антуража) кошмар очень уж сильно напоминал все то, что не так давно произошло с Миланой Красич и ее подругой Леной Осеневой.
Вернее, едва не произошло – ведь девушки остались живы.
А вот семнадцатилетней Клаве Севрюковой повезло гораздо меньше. Около двух месяцев тому назад – как выяснилось, всего через десять дней после смерти Дины Квятковской и, как казалось, окончательного избавления от Раала – изуродованное тело девушки нашли на Олешином острове, в центре зловещего лабиринта. С такими же ранами, что имелись и на трупе Антона Тарского, первой жертвы малышки Динь. Выколоты глаза, перерезано горло, вырезано из груди сердце…