И она вспомнила самое страшное мгновение в своей жизни, когда она, казалось, коснулась дна; когда муж умер у нее на руках, империя, в которой строилась вся их жизнь, рухнула, и один сын – говорили сны, притворявшиеся вещими – погиб на Гражданской войне, другой, воевавший на Западном фронте, может быть, тоже был убит, а дочь уехала в никуда и не подавала о себе вестей. Был сад – не сад, и осень – не осень, а может быть, весна (Амалия не запомнила хорошенько). Под ногами была черная земля и опавшие листья – значит, все-таки осень. Но вот Амалия подняла глаза и увидела детей, которые беззаботно играли, бегали наперегонки и галдели, заполняя пространство своей беспричинной радостью. И она поняла, ощутила всем своим существом, что жизнь продолжается; империя рухнула, ее страны больше нет, но дети играют, как прежде, и, значит, надежда еще есть.
Она может обмануть в конце концов, но она есть.
– Иногда я думаю: как бы мне хотелось родиться через сто лет! – вырвалось у Амалии.
– Я так надоела тебе с Лизой и ее делами? – улыбнулась дочь. – Но я не могу ничего поделать. Она принадлежит к типу людей, который меня выводит из себя… не знаю, просто каждым своим жестом, каждым словом.
– Ладно, хватит пока о Лизе, – решительно сказала Амалия. – Расскажи мне лучше о Симоне Рошаре.
– А что тут рассказывать? Найти его оказалось очень просто. Я бы сразу узнала у него все, что нужно, если бы не эти.
– Кто – эти?
– Эрве и журналист.
– А, он уже просто Эрве! – развеселилась Амалия.
– Мама, не могу же я все время его называть «господин граф»! Это просто смешно.
– Словом, ты бы с легкостью все узнала, но мужчины только и делали, что мешали тебе. Верно?
– Ну да. Габриэль все время норовил встрять со своей камерой и сфотографировать меня – якобы я чудесно смотрюсь на фоне порта. А Эрве серьезно втолковывал Симону, сколько его семья сделала для Рошаров, как будто он пытался что-то скрыть. В конце концов я просто отогнала их и сама поговорила с Симоном. Он был очень подавлен тем, что случилось с его родителями, и рассказал все, что знал. Деньги его семья получила от Альбера Лами, причем тот предупредил, что это разовая выплата. Еще раз он их увидит, им несдобровать.
– Любопытно. Скажи, а родители Симона не пытались с ним еще раз увидеться?..
– Он говорит, что нет. Дела у них и так шли хорошо… Кажется, телефон опять звонит.
– Я подойду, – сказала Амалия, поднимаясь с места.
Без нее в комнате сразу же стало как-то пусто, тускло и скучно, мелькнуло в голове у Ксении. Она вздохнула и потерла веки. Интересно, как скоро мама сумеет раскрыть это дело?