– Нет, месье. Это было непредумышленное убийство. И скажу вам сразу же: я не знаю, о ком думала Лили Понс в последние мгновения своей жизни, но я почти убеждена в том, что ее слова не имеют никакого отношения к тому, кто ее убил. И еще одно, – добавила Амалия, поднимаясь с места. – Я могу собрать вас всех и в подробностях рассказать, как произошло это преступление. Я докажу вам, как дважды два, что его совершил именно тот человек, на которого я укажу. Но для суда, – продолжала Амалия со злостью, – мои слова не будут иметь ровным счетом никакого значения. Убийца ушел безнаказанным, и если он сам не признает свою вину – а я знаю, что он никогда этого не сделает, – он в глазах общества так и останется невиновным.
– Вы говорите о нем так, словно он еще жив, – пробормотал Жан, не сводя с нее глаз. – Значит, это не Антуан Лами. Тогда кто?
Без стука растворилась дверь, и на пороге показался министр.
– Госпожа баронесса, – церемонно проговорил он, – вас просят подойти к телефону. Кажется, это ваша дочь. У нее для вас важные новости.
– Месье Бросс дома?
Прежде чем ответить, консьержка смотрит на часы.
– Половина десятого… Бар «Солнце» закрывается в десять. Он возвращается после закрытия. Что-нибудь передать ему, мадемуазель?
– Нет, – отвечает Ксения, – я попытаюсь сама его найти. Значит, он должен быть в баре?
– Да. Не то чтобы он пил там целыми днями – просто общается с другими ветеранами или такими же бедолагами, как и он. Хозяин бара потерял ногу в Бельгии…
– Благодарю вас, мадам.
– Будьте осторожны, – говорит консьержка на прощание. – Район у нас неспокойный, на прошлой неделе до полусмерти избили одного… Впрочем, ходят слухи, что он наркотиками торговал…
– Простите, совсем забыла спросить, – говорит Ксения. – Как пройти к бару?
Консьержка углубляется в объяснения. Можно по этой улице и свернуть направо… А можно прямо до площади, и налево…
Ксения не любит путаных объяснений. Ей кажется, что проще будет найти бар самой, чем терять время с консьержкой. Тем не менее девушка благодарит старую даму и возвращается к машине.
– Бросса нет дома. Пойду искать его в бар, где он проводит все дни.
– А это благоразумно? – спрашивает Бланш.
Благоразумно – вот еще одно слово, которое Ксения не выносит.
– В таких кварталах, как этот, – говорит Эрве, – ночью не слишком безопасно. Да еще на машине…
Однако у Ксении, которая видела вблизи кровопролитную гражданскую войну, другое представление о том, что безопасно, а что нет. В любой точке Парижа в любое время суток она не боится никого и ничего.