– Пожалуй, это все меняет, – нехотя проворчал Бюсси. – Хотя…
Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась Амалия Корф. В руках у нее был старый конверт с пластинкой.
– Где он? – крикнула она.
– Габриэль Форе? – встрепенулся комиссар. – Я его арестовал. Вы говорили про песню, так вот…
– О, господи! – нетерпеливо вырвалось у Амалии. – Не он, а инспектор Лемье! Где он?
– Охраняет Леона Жерве, – только и мог вымолвить комиссар. – По моему распоряже… А что такое, собственно?
Амалия тихо застонала.
– Анри Лемье – приемный сын Сильви Дешан, вышедшей первым браком за Ашиля Герена! Позже Сильви развелась с мужем, уехала из Ниццы в Авиньон и вышла за некоего Изидора Лемье, который усыновил мальчика и дал ему свою фамилию… Сын Лили Понс – это он! И вы приставили его к Леону Жерве! О-о, я не завидую Леону, не завидую, честное слово!
– Ой, мама, – пролепетала Бланш и зачем-то двумя руками вцепилась в свою сумочку.
Комиссар побледнел, покраснел, заметался, стал звонить по всем номерам и скликать сотрудников. Выяснилось, что со вчерашнего дня Анри никто не видел, но никто этому не удивился, так как всем было известно, что ему поручили следить за тем, чтобы с Жерве ничего не случилось…
– Даю вам слово, – проговорил комиссар, поворачиваясь к Амалии, – мы найдем его!
– Жерве? – рассеянно отозвалась Амалия. – Конечно, Жерве вы найдете – в не слишком живом состоянии, как я думаю. – Она рухнула на стул. – Мадемуазель, будьте так добры, подайте мне стакан воды… Все эти треволнения совершенно выбили меня из колеи.
– Что это у вас за пластинка? – не удержалась Бланш, наливая воду из графина.
– Пластинка? Это, в общем, то, что подсказало мне правильное решение… Если вы найдете патефон, я все вам объясню.
Присмиревший Бюсси велел послать за патефоном.
– В общем, все, как всегда, оказалось очень просто, – пояснила Амалия, доставая пластинку из конверта. – Это «Аквамариновое танго», первое издание. Поет, разумеется, Лили Понс.
Зашуршала пластинка, и невидимый оркестр отыграл вступление…
Не уходи!
И слово эхом стало.
Не уходи!
Пришло ко мне опять.
Не плачь!
Смеясь, сказал мне дьявол.
Не плачь!
И тихо капает слеза.
Забудь!
И слово-незабудка —
Забудь!
Растаяло, как старая печаль.
Люби!
И пожилая проститутка —
Люби!
Идет к тебе из-за угла.
Люблю!
Тебя, твой голос и улыбку.
Прости!
Но ты уходишь навсегда…
Не жду
У тихо скрипнувшей калитки,
Уйди!
Не плачь, полночная звезда!
Комиссар мрачно поглядел на Амалию.
– Не хочу показаться невежливым, – начал он, – но сейчас это танго все знают наизусть… и в нем не упоминается никакого имени.