* * *
Утром комиссар Бюсси принял посетительницу, которая казалась чрезвычайно взволнованной.
– Месье комиссар, до меня дошли ужасные слухи! Вы арестовали Габриэля, решив, что он кого-то убил…
– Сожалею, мадемуазель Поршер, но мы обязаны проверять все версии, – важно отвечал комиссар. – Сведения, которые у нас имеются о человеке, убившем Эрнеста Ансельма, к сожалению, совпадают с тем, что мы знаем о месье Форе.
Бланш растерялась.
– Но месье Форе не мог убить месье Ансельма! – выговорила она наконец.
– Вы в этом уверены?
– Сейчас посмотрим, – уже не так убежденно отозвалась Бланш и полезла в свою сумочку, вышедшую из моды уже года три тому назад. – Когда был убит месье Ансельм? В пятницу? – Она достала из сумочки тетрадь и перелистнула несколько страниц. – Вот: мы были с Габ… с мсье Форе на вечернем сеансе. А до этого мы присутствовали на ужине у дочери баронессы Корф… Я сохранила наши билеты, если вам интересно. В кино мы пошли втроем – я, брат и месье Форе… он, правда, не очень хотел идти, но дочь баронессы сказала…
Комиссар прикипел к месту.
– Что это у вас такое, мадемуазель?
– Это? – Тут Бланш покраснела, как маков цвет. – Это… это мой дневник… я знаю, что сейчас уже немодно вести дневники, но бабушка всегда говорила… это очень полезно, чтобы разобраться в своих ощущениях и следить, что ты успел сделать за день… Сеанс продолжался до половины одиннадцатого… а потом месье Форе вместе с нами вернулся в гостиницу…
– Сколько вы шли до гостиницы?
– Минут сорок. Кинотеатр расположен на Елисейских полях, а мы поселились не в центре, и…
– Дайте, – лаконично распорядился комиссар, протягивая руку.
– Но, месье комиссар… это личный документ! Мало ли что я могла там написать… и вообще…
– Вы хотите спасти месье Форе? Если да, то я должен взглянуть на ваш дневник. – Но у бедной Бланш было такое лицо, что Бюсси сжалился и пообещал: – Честное слово, я прочитаю только вашу запись за тот день, более ничего…
Однако, так как комиссар был крайне дотошен, он успел бросить взгляд и на другие записи, в которых Бланш восхищалась вкусом Ксении, ужасалась, что та владеет оружием и при случае готова пустить его в ход, а также упоминала, что у Габриэля «миленький носик» и вообще он «чудесный, славный, отзывчивый человек».
«Все могло бы устроиться, будь у него хоть какой-нибудь титул… Но у него ничего нет, кроме его собственного имени, и я не знаю, как бедный Эрве отнесется к подобному МЕЗАЛЬЯНСУ!» (Последнее слово было написано крупными буквами.)
Комиссар тяжело засопел и, перевернув страницу, углубился в описание того, как Бланш провела вечер пятницы.