В черных глазах впервые с начала разговора блеснули искорки интереса.
– Собственно говоря… А почему вы спрашиваете?
– Судя по всему, некто сейчас избавляется от людей, которые находились с ней в одном доме, когда она умерла. И мне хотелось бы разобраться, в чем там дело.
– Думаете, ее убили?
– Не исключено.
Ева тяжело вздохнула и прикрыла глаза рукой.
– Скажите мне, только честно, – внезапно проговорила она, убирая руку. – Что вы станете думать обо мне, если я вам скажу, что когда я узнала о смерти Лили Понс, то пошла и купила шампанского?
– Я подумаю, что она, наверное, причинила вам большое зло, которое вы не смогли простить.
– И вы не станете меня осуждать?
– Нет, если вы не участвовали в ее убийстве.
– Этого не было, – медленно проговорила Ева. – Но если вам интересно, никто из тех, кто близко знал Лили, не поверил в официальную версию.
– Что она покончила с собой?
– Да. Понимаете, она была из тех людей, которые пойдут по чужим головам ради достижения своих целей. Но покончить с собой – никогда. Для этого она слишком себя любила.
– Однако у нее все же была весомая причина: смерть сына, гибель мужа…
– Это не ее сын.
– То есть как? – изумилась Амалия.
– Обыкновенно. Муж Лили хотел ребенка, но у нее ничего не получилось. Тогда она взяла в дом свою сводную сестру, напоила ее однажды и подложила мужу в постель. Да еще потом хвасталась, как ловко все устроила…
– Сестра – это Жанна Понс?
– Да, по-моему, так ее звали. Когда она родила сына, Робер и Лили сразу же его забрали, а Жанну выставили из дома. Как они оформили бумаги, я не знаю, но мне говорили, что ребенка представили сыном Лили, чтобы Жанне ничего не светило, если бы она пошла в суд…
– Скажите, Ева, я правильно понимаю, что поступки вроде этого были вполне в духе Лили?
Ева мрачно посмотрела на нее.
– Боюсь, что вы понимаете все совершенно правильно, сударыня. – В ее голосе зазвенели дерзкие нотки. – Видите ли, Лили считала, что имеет право делать что угодно, если это каким-то образом приносит ей пользу. С ней никто не дружил – я хочу сказать, из женщин, а кто по глупости подружился, потом сильно об этом сожалел.
– Как вы?
– Нет, мы никогда не были подругами. Но…
– Она помешала вам быть с кем-то счастливой?
– Можете не подбирать слова, – уже холодно промолвила Ева. – Она уводила у меня любовников, несколько раз. Она меня ненавидела, потому что была в те годы всего лишь начинающей певичкой. Весь ее репертуар тогда – несколько дурацких песенок: «Фиалки под снегом», «Мой Париж», «Габриэль в лесу», «История одной любви»… негусто, да? Она пыталась играть в театре, а я тогда была уже звездой, и меня называли «королевой бульваров»