Когда закат догорел никто так и не заглянул в палату Хаша. Он никого не ждал. Слишком глубоко задумался о происходящем. В их семье не принято выказывать чувства публично — так что ни отец, ни дед в больнице не объявятся. С Рикко они ещё не настолько близки, хотя доктор говорил о девушке, навещавшей Кэйрана. Ну а Амидо с Йору… первому адепт обрадовался бы, второму удивился. "Ничего, завтра после выписки увидимся". В таких раздумьях Хаш провалился в тревожный сон.
* * *
Сон.
Комната, залитая белым светом. Он лежит на высоком столе, прикрытом простынёй. Через ткань кожу холодит металл. Во сне всё странное, призрачное. Гулкие звуки, расплывчатые образы. Всё, что находится дальше собственной ладони, словно скрыто тяжёлым маревом. У края стола какие-то фигуры. Внезапно свет гаснет, остаётся только вокруг стола, фигуры исчезают во тьме. Теперь слышны только их голоса.
— Ты уверена, что нет другого выхода? — высокий и приятный мужской голос, очень знакомый, родной.
— Да. Эта болезнь съест его за три месяца. Фактически, он уже мёртв, — голос девушки. Аки-тян? В этом видении думать так сложно…
— А твой способ… Он поможет?
— Он даст ему шанс, — ещё один мужской голос. Резкий и сильный, насмешливый, самодовольный. — Или ты сомневаешься в лучшей моей ученице?
— Почтенный Шин, я не хотел сказать… Поймите, он…
— Он умирает. Мы предлагаем выход. Почему ты упорствуешь?
— Ладно. Ладно. Делайте. Всё равно выхода нет.
— Это рациональное решение, — снова девушка. — Сейчас я введу ему препарат.
Негромкие шаги. Размытая фигура, появившаяся в освещённом круге. И лицо Аки-тян, склонившееся над Хашем. Чужое, отстранённое. Таким оно бывает во время сложных экспериментов.
— Это сделает его здоровым. Или убьёт.
А потом в руку вонзилось что-то острое и холодное. Холод разлился по всему телу, Кэйран не мог пошевелиться, его словно парализовало. Юноша понял — сейчас он умрёт. Собрал в кулак всю свою волю, всю жажду жизни, всё, чем он был и захотел жить. Фактически он стал этим желанием.
В мозгу словно взорвался фейерверк. Оттуда хлынуло тепло, прогоняя мертвенный холод, тепло, разливающееся по всему телу. Кровь словно забурлила и Хаш почувствовал, что это не простое сравнение. В какой-то момент его охватил невыносимый жар, пламя, сжигающее его самого и всё вокруг. В огненном вихре исчез стол, свет, тьма, фигуры, Кэйран почувствовал, как падает, куда-то глубоко-глубоко вниз, сгорая, распадаясь на части. Он закричал — отчаянно, громко, но звуки голоса скрылись в рёве пламени.
На самой грани, когда сознание уже уходило, юноша услышал голос того, кого назвали почтенным Шином: