Бэтман Аполло (Пелевин) - страница 49

Ну что ж, думал я, чувствуя, как кровь постепенно отливает от чресел и устремляется к голове, ну что ж. Не мы начали эту битву. Но нам есть чем ответить.

— Я одну цитату из Дракулы вспомнила, — сказала Софи. — «Смеется не тот, кто смеется последним. Смеется тот, кто не смеется никогда…» Как ты считаешь, что он хотел сказать?

На следующее утро Улл написал на доске:

— Вчера, — начал он, повернувшись к классу, — меня спросили, какое отношение имеет наша вводная беседа к загробному миру. А у меня к вам встречный вопрос: что значит — загробный мир? Что это вообще такое — тот свет? Пусть кто-нибудь скажет. Вот ты…

Он указал на Эза. Тот пожал плечами:

— Измерение, где живут мертвые.

Улл наморщился, словно в рот ему попало что-то кислое.

— Тебе самому нравится, как это звучит? «Живут мертвые». Зачем они умирали тогда, если до сих пор живут? И почему они в этом случае мертвые?

Он повернулся к Тету. Тот ненадолго задумался.

— Ну… Наверно, жизнь в какой-то форме продолжается после смерти?

— Твой телефон мелодии играет? — спросил Улл. — Да.

— А если его разобрать и выкинуть батарейку, он играть будет?

— Не думаю.

— А может, он просто другую мелодию начнет играть? Тихо-тихо?

— Вряд ли.

— А мертвый человек, значит, продолжает жить? Включите-ка мозги. «Человек» — это вообще философское понятие. Живым или мертвым бывает только тело.

— Вы к чему клоните? — спросил Тар. — Что никакого загробного мира нет?

— Именно! — кивнул Улл.

— То есть мы приехали учиться нырять, а нырять некуда?

— Совершенно верно.

— Но ведь куда-то ныряльщики все-таки ныряют, — сказала Софи. — Куда же тогда?

— Чтобы понять, куда мы ныряем, — ответил Улл, — надо сперва разобраться, — откуда. Я сказал, что никакого загробного мира нет, и могу это повторить. Но нет и догробного мира. Есть поток переживаний, из которого складывается наш опыт. Пока вы живы, вы ежесекундно получаете новые впечатления с помощью органов своего тела. Полная сумма всех впечатлений — это и есть ваша реальность. Мертвый человек именно потому мертв, что никакого опыта больше не приобретает. Его реальность ничем не отличается от сна без сновидений. Кто-нибудь помнит свой последний сон без сновидений?

Улл обвел глазами класс. Мне показалось, что манекены с задних рядов готовы к этому разговору лучше нас — но, в силу косности своих материальных оболочек, не способны в него вступить. Класс ответил молчанием.

— Мы видим их каждую ночь, — продолжал Улл. — Но такого опыта нет ни у кого — потому что на время сна без сновидений полностью исчезает тот, кто мог бы его получить. То же касается и состояний после смерти. Нет никого, кто мог бы их испытывать. Самые утонченные из мистиков говорят, что именно в этом заключается наша изначальная природа, но вампиры равнодушны к пустой игре слов. Мы смотрим на все практически…