— Собрались? — спросила она.
— Да.
— Быстро.
— У меня не было одежды. Я потеряла чемодан. Его ошибочно отправили в Мадрид.
— Такие ошибки то и дело случаются. — Она выпрямилась и потянулась за пачкой сигарет. — Курите?
— Нет, спасибо.
Фрэнсис закурила:
— Надеюсь, вы не думаете, что я лезу в чужие дела, выставляя вас отсюда таким образом.
— Нет. Мне все равно надо было возвращаться. Чем раньше я попаду домой, тем лучше.
— Вы живете в Лондоне?
— Да. — Она выдавила из себя: — Квинз-Гейт.
— Как чудесно. Вам понравилось в Сан-Антонио?
— Было очень интересно.
— Вы думали, что Джордж ваш отец.
— Я думала, что он мог бы им быть. Но я ошиблась.
— Вы прочитали его книгу?
— Я не очень внимательно ее читала. Но прочитаю, когда вернусь домой. Тогда у меня будет время. — Она добавила: — Она очень популярна.
— О, конечно, — сказала Фрэнсис.
— А вам она понравилась?
— Да, понравилась. Свежо и оригинально. — Она сильно затянулась и стряхнула пепел на пол террасы. — Но больше он не напишет.
Селина нахмурилась:
— Почему вы так говорите?
— Потому что думаю, что у него нет самодисциплины, чтобы приступить ко второй книге.
— Ему сказали, что у него творческий застой.
Фрэнсис рассмеялась:
— Послушайте, дорогая, именно я ему это и сказала.
— Если вы думаете, что он не способен написать вторую книгу, то зачем же вы сказали, что у него творческий застой?
— Ну, потому что он был подавлен, а я пыталась его приободрить. Джорджу нет необходимости писать. У него есть деньги, а тяжкий труд сочинительства просто так не стоит и выеденного яйца.
— Но он должен написать другую книгу.
— Почему?
— Потому что он согласился. Потому что издатель ждет ее. Ради него самого.
— Это все чушь.
— Вы не хотите, чтобы он продолжал писать?
— Чего я хочу или не хочу — несущественно. Я просто выражаю свое мнение. Послушайте, милочка, у меня картинная галерея. Я все время занимаюсь капризами, художниками, настроениями. Я просто не считаю Джорджа художником-созидателем.
— Но если он не будет писать, то что он будет делать?
— То же, что и раньше, до того как написал «Фиесту в Кала-Фуэрте». Ничего. В Сан-Антонио легко ничего не делать, всему говорить: «Manana»[25]. — Она улыбнулась. — Пусть это вас не шокирует. Джордж и я вдвое вас старше, а в сорок лет некоторые иллюзии и некоторые красивые мечты выглядят уже немного потрепанными. Жизнь вовсе не должна быть такой истинной и такой честной, как в восемнадцать лет… или сколько там вам…
— Мне двадцать, — сказала Селина. Ее голос вдруг стал холодным, и Фрэнсис обрадовалась, потому что подумала, что раздражает ее.