— Александр Козлов настолько не намерен меня бросить, как ты говоришь, папа, что предложил мне выйти за него замуж.
— Что? — буркнул Филипп, подняв голову. — Ты с ума сошла?
— Однако это правда.
— Сколько ему лет?
— Тридцать три года.
— А тебе — девятнадцать! Ты хотя бы отдаешь себе отчет в этом?
— Но у вас с Кароль такая же разница!
— Совершенно верно! — вмешалась Кароль, грациозно выставляя вперед грудь.
— Во всяком случае, — заметил Филипп, — ты еще маленькая. И я имею право сказать свое слово. И это слово — нет! Ты не выйдешь замуж за этого неудачника!
— Он не неудачник… Он пройдет конкурс… Я сама, если пойду переводчицей в министерство…
— Нет, нет, нет!.. Повторяю тебе, что этот брак невозможен…
Его прервал вкрадчивый голос Кароль:
— Почему невозможен, Филипп? Франсуаза права. Раз этот человек хочет жениться, мы должны говорить обо всем гораздо спокойнее…
Франсуаза посмотрела на мачеху с удивлением.
— Это на самом деле серьезно? — переспросила Кароль.
— Ну да, — ответила Франсуаза.
И ее охватила паника. Она никогда не задумывалась о возможности брака с Козловым. Он предложил это ей легко, почти в шутку; она очень благоразумно отказалась даже слушать его в тот момент, и вот теперь перед отцом и Кароль защищает этот абсурдный план так горячо, как если бы речь шла о важнейшем для ее счастья решении. Собственные колебания внушали беспокойство ей самой, она уже не владела своими чувствами, наступала и отступала будто в тумане.
— Полагаю, ты подумала о том будущем, которое ждет тебя с ним, — сказала Кароль.
— Да ни о чем она не подумала! — воскликнул Филипп. — Привыкла жить в достатке и без забот, не представляет, что такое семейная жизнь! Ты не сможешь жить на то, что зарабатывает этот учитель!
— Я сказала тебе, что тоже буду работать, папа. И потом, деньги — это еще не все…
— Франсуаза права, — вмешалась Кароль. — В наше время имеет значение не богатство человека, за которого выходишь замуж, а его способности. Козлов показался мне очень незаурядным. Я его видела, разговаривала с ним. Он умный, образованный, здравомыслящий…
Чем настойчивее становилась аргументация Кароль, тем сильнее росло смятение Франсуазы. «Откуда вдруг такая любезность ко мне?» — размышляла она. — Может быть, я плохо о ней думала? Неужели она искренне хочет мне помочь? Наверное, я не права, что не доверяю ей. Если бы Козлов мог догадываться о том, что сейчас происходит!..»
Франсуаза всеми силами держалась позиции, которую сама так опрометчиво заняла. У отца на лице уже появились признаки молчаливого согласия. Он принял в кресле обмякшую позу и притушил огонь своего взгляда, опустив утомленные веки. Как всегда, улаживание семейных проблем Филипп доверял жене.