— Черт! — выругалась Мадлен.
Нога была тяжелой. Однако возвращаться на диван ей не хотелось: Бальмора мог позвонить снова. Она подождала, опираясь плечом о стенку. Разумеется, ничто не мешало ей связаться с его коллегой и спросить, не Бальмора ли сейчас ей звонил. Но тогда тот мог сделать вывод, что ей не терпится получить ответ. Лучше пусть думает, что она совершенно не озабочена продажей своего секретера. Перед собой в старинном зеркале в позолоченной раме она видела плотную женщину с полными бедрами, в синей юбке, белой блузке, одна нога обута в домашнюю туфлю, другая — в каменный сапог. В уголке рта дымилась сигарета. А на всю квартиру надсаживался Бетховен со всеми своими скрипками! «Ох, ну и вид у меня, хуже некуда!» — подумала Мадлен. Пепел от сигареты упал на блузку. Поскольку телефон продолжал молчать, она направилась обратно, подпрыгивая на одной ноге. И была уже на полпути к дивану, когда в дверь постучали.
— Войдите! — сказала Мадлен.
Но никто не вошел. Это, наверно, была домработница. Глуха как тетеря старая Мели! Повысив голос, Мадлен закричала изо всех сил:
— Входите же!
И она сделала маленький прыжок, передвигаясь вперед вместе со своим стулом. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина. Мадлен замерла в позе аиста.
— Месье? — произнесла она вопросительно.
И одновременно подумала: «Ведь я его знаю!» При этом почувствовала себя невероятно смешной со своим вопросительным взглядом и с ногой в гипсе.
— Не знаю, помните ли вы меня… — сказал мужчина.
— Как же! — ответила Мадлен. — Господин Козлов, не так ли?
Он слегка поклонился. Мадлен призвала себя к спокойствию. Но мысли ее путались.
— У вас травма?
— Пустяки! — пробормотала Мадлен. — Сломала ногу, по глупости!
Он помог ей дотащиться до дивана. Она хотела было отказаться от его помощи, но это было невозможно. Сильная и теплая рука сжимала ее предплечье сквозь рукав блузки.
— Спасибо, — поблагодарила Мадлен, усаживаясь. И уложила свою негнущуюся ногу на подушку.
— Я здесь проездом, — сообщил Козлов. — В Париже мне сказали, что Франсуаза у вас на каникулах…
— Да.
— Как она?
— С ней все в порядке.
— Мне очень жаль, что она бросила занятия. Она была одной из лучших моих учениц…
Мадлен раздавила в блюдце окурок и нервно закурила новую сигарету. С минуты на минуту могла войти Франсуаза. Любой ценой нельзя было допустить, чтобы она встретилась с этим человеком. Однако он, казалось, и не собирался уходить. По его виду можно было подумать, что ему не в чем себя упрекнуть. Мадлен украдкой оглядывала его. Козлов был моложе, чем он ей когда-то показался. Неправильное лицо, взгляд мрачный, надменный и одновременно мягкий.