Казалось, что полковник избегает смотреть на экран. Пока Астартес ехали по небесному мосту, Кадай снял шлем, и человек смог ясно разглядеть черты его лица.
«Войны выигрываются одной только этой силой…» — вспомнил он слова старого наставника рекрутов, сказанные почти триста лет назад, в день, когда ему впервые вручили черный панцирь.
— Расскажите мне о противнике, — попросил полковника капитан, и лицо его помрачнело при мысли об ужасных страданиях местных жителей.
— Они называют себя приверженцами «культа Истины», — начал Танхаузе, и на мгновение электростатические помехи забили изображение. — Еще каких-то три месяца назад они были всего лишь маленькой группой недовольных имперских граждан, годных лишь на то, чтобы уворачиваться от дубинок Арбитрес. Теперь же их не меньше пятидесяти тысяч, и они закрепились по всему Цирриону! У них есть тяжелое вооружение, большинство стратосских военных факторумов расположены в столице, так же как и парк наших дирижаблей, и наш воздушных флот. У всех культистов на теле есть знак, который они обычно прячут под одеждой, — что-то вроде татуировки в виде раскрытого рта. А их собственные рты… — Тут Танхаузе содрогнулся и нервно затянулся сигарой, как простой папиросой. — Их рты зашиты проволокой! Похоже, что языки они себе также удаляют.
— С чего вы взяли?
Несмотря на страх, Танхаузе ответил на горящий взгляд капитана.
— Потому что никто никогда не слышал, как они говорят. — Танхаузе побледнел еще больше. — Сражаться с врагом, который не кричит, не отдает приказы… Это противоестественно!
— У них в этом культе должен быть какой-то лидер… — сказал Кадай, всем своим видом выражая отвращение к еретикам.
Танхаузе еще раз затянулся сигарой, после чего раздавил ее о дно пепельницы и тут же зажег новую.
— Имеющаяся у нас информация весьма ограниченна, — признал он наконец. — Однако мы полагаем, что у них есть кто-то вроде иерофанта. Опять же, это неподтвержденные сведения, но есть основания полагать, что их вожак окопался в храмовом районе города. Что известно точно, так это его прозвище — Оратор.
— Забавная кличка, — пробормотал Кадай. — Какими силами вы располагаете, полковник?
Танхаузе нервно облизнул губы:
— Достаточными, чтобы удержать два города-спутника. Пока мы тут с вами говорим, все имеющиеся у меня в Циррионе силы выводятся из города. Гражданские также уходят. Я потерял очень много людей…
Лицо Танхаузе помрачнело. Он выглядел как человек, у которого ничего не осталось в жизни.
— Удерживайте свои города, полковник, — сказал Кадай. — А Циррионом теперь займутся Саламандры. Вы, как слуга Империума, честно выполнили свой долг — почет вам за это!