Пока Сцеволла размышлял о прихотях своих божественных повелителей, в голову пришли непрошеные воспоминания…
…Желтую силовую броню космодесантника, которого Сцеволла держал на руках, испятнала грязь битвы. Светлый доспех Сцеволлы тоже был запачкан. Казалось, десять тысячелетий отделили их от ярости кипевшего вокруг сражения.
Сцеволла вгляделся в лицо своего брата по оружию. Патрицианский нос, сильный подбородок, череп благородных очертаний принадлежали воину, не сдающемуся даже перед лицом смерти. Серебряные глаза тускнели по мере того, как жизнь уходила. Сцеволлу преследовал их застывший взгляд.
— Алеф, друг мой, ты мог бы спастись! — Слова душили Сцеволлу. — Зачем ты следовал посулам Ложного Императора? Ты должен был принести клятву верности Хорусу. Ты знаешь это. Скажи!
Жизнь еще слабо билась в космодесантнике, но губы Алефа не двигались. Молчание пробудило гнев Сцеволлы.
— Будь ты проклят, Алеф! Мы поклялись вместе покорять галактики, неудержимо, наш крестовый поход должен был стать бесконечным! Помнишь, как мы зачистили гаруспиков Крора? Как мы защищали монастырь Сатрапоса, одни против орочьих орд Пожирателя Звезд?
Во времена Великого крестового похода, когда легион Сцеволлы носил имя Лунных Волков, Имперские Кулаки сражались рядом с ними во многих битвах. Ходил слух, что Хорус, примарх Лунных Волков, в знак уважения пошутил однажды, будто война между его легионом и Имперскими Кулаками продолжалась бы вечность.
В битве за водопады Траэля на Цестусе II Сцеволла спас Алефа, капитана Имперских Кулаков, от анаков, чудовищных обитателей этой планеты. Два космодесантника подружились и не раз сражались плечом к плечу, если пути их легионов совпадали. Но когда Хорус объявил о своих истинных намерениях, Сцеволла не смог убедить друга, что путь, указанный Воителем, ведет к славе. Восстание разъединило их, и они больше не встретились до осады Императорского дворца на Терре. Сыны Хоруса штурмовали Врата Вечности, Имперские Кулаки стояли в обороне. В кровавой мясорубке боя Сцеволла отыскал бывшего побратима. Они сразились, и Алеф пал, пронзенный мечом Сцеволлы.
Сцеволла вспомнил последние слова, сказанные им умирающему космодесантнику:
— Вся слава, за которую мы сражались, брат мой, превратилась в прах.
И лишь после этого губы Алефа шевельнулись:
— Это не было нашей славой, брат. — Слова слетели вместе со сгустком кровавой слизи. — Это была слава Императора.
Сцеволла усмехнулся:
— Твой Император сражается, чтобы защитить бесхребетных трусов, слабаков, рабов, которые прячутся, пока мы, достойные, проливаем за них кровь. Твой Император мог бы стать богом, а мы — его ангелами, но, вместо этого, он предпочел униженно служить своему блеющему стаду!