Я отважилась высунуться из окошка, чтобы посмотреть, чем эта подвода отличается от остальных и почему для ее передвижения потребовалось вмешательство полицейского. В ноздри мне угодило новое облачко пыли, и я чихнула. Я уже собиралась снова спрятаться в экипаж, когда из-за поворота справа показалась та самая подвода. Она была точно такая, как остальные, на которых со стройки вывозили мусор, но на ней лежало нечто непонятное, длинное и узкое, накрытое куском просмоленной парусины. Если другие повозки, грохотавшие по мостовой, провожали свистом и презрительными выкриками, то эту встретили в любопытном и тревожном молчании.
Стоявший неподалеку от нас пожилой прохожий стянул с головы кепку.
Экипаж качнуло; я увидела, что мой извозчик спрыгнул со своей скамьи и подошел к плотному человеку в одежде рабочего. Судя по всему, он его знал. Они стали о чем-то перешептываться.
— Что там — несчастный случай? — крикнула я.
Оба повернулись ко мне. Рабочий открыл было рот, но кебмен опередил его:
— Мисс, вам не о чем волноваться.
— Но ведь на той повозке труп! — не сдавалась я. — На строительстве вокзала произошел несчастный случай со смертельным исходом? — Тут я вспомнила рассказ Уолли об «эксперименте». — Или они везут гроб с кладбища?
Уолтер Слейтер, бывший боксер, смотрел на меня ошарашенно и осуждающе. Не знаю, что ему не понравилось больше — мой деловитый тон или мое нездоровое любопытство. Он явно считал, что порядочным молодым леди не положено так вести себя при встрече с покойниками. Наверное, мне следовало бы устроить истерику. Однако я никогда не была плаксой, да и в обморок не падала ни разу в жизни. Мне показалось, что я должна объясниться.
— Мой отец был врачом, — сказала я. — Его часто вызывали, когда происходил несчастный случай на… — Я замялась. Я собиралась сказать «на шахте», но здесь ведь Лондон, а не Дербишир! Что лондонцам известно об угольных шахтах? Поэтому я неловко поправилась: — В разные места!
— Да, мисс, это уж точно, — ответил кебмен.
Но я сразу поняла, что он заметил мою оплошность.
Мысленно отругав себя, я решила помалкивать. Наверное, в столице не приветствуют провинциальную простоту и открытость. Подумать только, я ухитрилась шокировать даже кебмена! Трудно даже представить, какие оплошности я могу допустить, общаясь с представителями высшего общества!
Впрочем, пожилого рабочего наш разговор как будто даже позабавил.
— Бог с вами, мисс, — весело произнес он, обращаясь ко мне. — При чем здесь кладбище? Труп совсем не старый, а почти свеженький.
Слейтер мрачно приказал своему собеседнику прикусить язык. Я же решила: раз кебмен уже заклеймил меня за нездоровый интерес к событию, попробую порасспрашивать еще. В конце концов, семь бед — один ответ.