— Там умер маленький мальчик, — сказала я. — Он был очень маленький, да, папа?
Отец покосился на меня; мне показалось, он лишь тогда вспомнил обо мне.
— Лиззи… — сказал он и задумчиво тряхнул головой. — Да, он в самом деле был очень маленький. Наверное, даже младше тебя.
— Что же он делал в шахте? — спросила я. — Неужели копал уголь?
Отец натянул поводья, и двуколка остановилась.
Солнце уже взошло и мягко согревало мне плечи. Шахтерский поселок остался позади, но до окраины городка мы еще не доехали. Вокруг раскинулись красивые зеленые холмы; пирамиды шлака казались крохотными точками на горизонте. Все выглядело таким чистым и мирным; грязь того места, которое мы только что покинули, и ужасная сцена, которой я стала свидетельницей, казались нереальными, как будто все приснилось мне в страшном сне.
— Он работал дверовым, — сказал отец. — Лиззи, ты знаешь, что такое дверовой?
Я покачала головой.
— Как же мне объяснить? Ну, слушай. Воздух под землей очень грязный. Для того чтобы в забой поступал свежий воздух, роют две большие вентиляционные шахты. — Отец руками изобразил две длинные узкие трубы. — Через одну вниз, в забой, поступает чистый воздух, а через другую наверх откачивается дурной воздух. Вентиляцией управляют с помощью деревянных дверей. Их открывают и закрывают дети, маленькие мальчики; они сидят под землей целый день.
— В темноте? — испуганно спросила я.
— Да, Лиззи, в темноте.
— И совсем одни?
— Да, одни.
Я подумала о маленьком мальчике, младше меня, которого заставляли много часов подряд сидеть одного в темноте под землей. Я пыталась представить, как ему, должно быть, было страшно и одиноко. Интересно, водятся ли там крысы?
— Отчего он умер? — шепотом спросила я.
Отец вздохнул.
— В свидетельстве о смерти я написал «изнеможение». Это не понравилось Харрисону.
— Харрисон — тот толстяк в цилиндре и с трубкой?
— Да. Он здешний управляющий. Харрисон очень старался убедить меня, что работа, которую выполнял мальчик, была совсем нетрудной и он никак не мог умереть от изнеможения. Я напомнил ему, что изнеможение наступает по многим причинам и среди них — голод и страх. Кроме того, хотя доказать это значительно труднее, изнеможение может наступить от потери всякой надежды. По-моему, тот мальчик умер, потому что больше не мог жить. Но это мое личное мнение, к тому же оно не имеет отношения к медицине. Коронеру я объясню, что мальчик умер от недоедания и общей слабости.
Неожиданно отец стукнул кулаком по коленям и воскликнул:
— А ведь такого не должно быть! Вот уже два года на подземные работы запрещено нанимать мальчиков моложе десяти лет… а также женщин и девочек! Харрисону об этом прекрасно известно.