Все это Амариллис Лугоцвет увидела перед собой вполне отчетливо, она словно участвовала в событиях, вот только о том, что происходило с нею самой, имела такое же туманное представление, как и о своих снах во время Праздника Воспоминаний.
Проснувшись на другой день все еще в егерском платье (балахон барабанщицы, который на нее, видимо, надели во время посвящения, был брошен на спинку стула) она увидела, что лежит на постели из зеленого мха, в спальне, напоминающей грот, куда сквозь маленькие слюдяные оконца, расписанные ледяными узорами, проникает дневной свет.
Когда она стала вертеться на своем мягком ложе, пытаясь понять, куда попала, отворилась дверь, и вошел Альпинокс собственной персоной, неся поднос, уставленный чудеснейшими яствами и напитками, предназначенными как раз для того, чтобы поставить человека на ноги.
Вспыхнув от стыда и гнева, Амариллис Лугоцвет поднялась и собиралась было выложить Альпиноксу свое мнение об этой скверной шутке, как вдруг у ее постели расцвели огненные лилия, и оказалось, что она возлежит среди цветов.
— Почтеннейшая, вы так долго изволили почивать на этом ложе, что ваш гнев мог бы уже и развеяться, — произнес Альпинокс, ставя поднос у ее постели.
— Как вы только посмели… — начала Амариллис, но вдруг почувствовала, что больше не сердится. «Это колдовство, — подумала она. — Здесь, у него дома, я бессильна. Только на нейтральной почве я смогу с ним помериться силами». И она спокойно позволила Альпиноксу поцеловать ей руку.
— Ничего особенного не случилось, — заявил Альпинокс, — просто маленький егерь хватил через край, я мне пришлось спасать его от чужан.
— Вам спасать меня? — недоверчиво спросила Амариллис Лугоцвет. — Да ведь вы сами все это и затеяли, уж признайтесь.
Альпинокс усмехнулся.
— Затеял? Да, пожалуй, в то время, когда основал орден Барабанщиц. И еще немного раньше, когда обязал охотников платить мне ежегодную дань. Чего они с давних пор уже не делают. — Он бросил взгляд на ее егерский костюм.
— Эх вы, — вздохнула Амариллис Лугоцвет и обхватила голову руками. — Знаем друг друга веками, как сказали бы чужане, и вот тебе на…
Альпинокс с любезным видом налил водки в маленькую рюмочку.
— Выпейте-ка, — сказал он, — это пойдет вам на пользу.
— Снова пить, после всего, что случилось со мной вчера?
— Почтеннейшая, вы, должно быть, все еще не знаете, что это единственное спасение. Не давай печи остыть, коли не хочешь чувствовать себя несчастным. Даже чужанам известно это допотопное домашнее средство.
— Так вы думаете?.. — робким голосом спросила Амариллис Лугоцвет. Осталось совсем немного, чтобы она целиком и полностью осознала себя чужанкой.