– Надеюсь, у тебя достаточно крепкий желудок, – сказал я. – Сцена обещает быть неаппетитной.
– Приму противорвотное. Но ты-то не против?
– Желание клиента для меня закон. Только имей в виду, красавица, окончательная стоимость возрастет.
– Договоримся, – сказала она, как я когда-то, и положила трубку.
Не успел я привести мысли в порядок, телефон зазвонил снова.
– Здорово, Раскольник. Рыков на линии. Проверка канала на «прослушку» включена, все чисто, так что не мандражи. Итак, относительно ночной беседы. Что ты хочешь взамен?
«Твою шкуру, офицер».
– Сущую малость, господин подполковник. Первое: вы быстрым темпом и навсегда заминаете дурацкую версию, что столичного порнографа задрала Мурка. Полагаю, на самом деле виноваты бродячие собаки, которых развелось немерено.
– Не вопрос, уже делается. Дальше.
– Второе. Если Книга Рафли действительно поможет составить список кровососов, то копия списка – полная, без купюр – должна появиться у меня.
– Ты храбрый парень, Родя. Я всегда это знал. Годится, заметано.
– Ну и третье. Немножко наличных. Из конторы по устранению чрезвычайных ситуаций меня полчаса назад уволили, а жить на что-то нужно.
– Сумма?
– Договоримся.
Дьявольщина, до чего ж прилипчивое словечко!
– Когда и где встречаемся?
– Завтра в полдень. На Тещином болоте. Возьмите джип, дорога дрянная, настоящая канава. Доедете до ее конца, там уже будет стоять моя машина. Слева увидите тропку, ведет в кусты. Пешком движетесь по ней метров пятьсот. Там будет еще один отворот налево, я помечу красной тряпочкой. По нему – метров двести ходу. Выйдете на полянку. Там и стану ждать. Сходить с тропинки не советую, можете ухнуть в грязь по маковку.
– Понято, – сказал Рыков, ничуть не удивленный странным местом встречи. – Увидимся.
* * *
Эту ночь я решил тоже провести вне дома. Душа пребывала в беспокойстве, инстинкт самосохранения вопил благим матом, требуя непременно куда-нибудь укрыться. В надежное место, где меня ни за что не сообразят искать. Где даже не учуют.
«Где умный человек прячет опавший лист? – спрашивал Честертон и сам себе отвечал: – В лесу».
«Или в куче листвы, – добавил бы я, – которую навалили дворники». Тем более, в лесу я уже был.
Игнатьев (жил он прямо в котельной, там была смежная комнатка) встретил меня удивленным восклицанием:
– Уже наигрался Кодексом? Решил вернуть?
– Не совсем, – сказал я. – Надобно где-то ночку перекантоваться. Пустишь к себе, Родион Кириллович?
Он скривился. Пускать меня ему жутко не хотелось.
– А что за нужда?
– Опасаюсь, за книжечкой кто-нибудь придет. Помешает сладко почивать.