Ее вид поразил Марселя. Она давно уже считала себя обязанной играть в прятки с собственным возрастом, и никогда не показывалась ему на глаза, предварительно не приведя в порядок свое лицо. Вечерами она подолгу колдовала в ванной, смывая дневной макияж и накладывая ночной. Теперь Марсель видел настоящую Франсуаз: мокрые волосы повисли слипшимися прядями, подтеки туши размазались по щекам, рот был приоткрыт от страха и удивления. Он застыл, словно его окатили холодной водой; опустил плечи, разом постарев на несколько лет; бережно снял со своего плеча влажную руку Франсуаз и вышел из кухни, оставив за спиной растерянную женщину в банном халате посреди полностью разгромленного пространства.
Марсель не надеялся заснуть, — слишком много переживаний свалилось на него в этот день: высказывание Франсуаз во время банкета, сделавшее болезненней воспоминание о прошлом трагическом опыте, о навсегда потерянной Тане; его собственная безобразная выходка дома; последовавший за нею приступ жалости к самому себе.
Вопреки всему, он заснул, не успев донести голову до подушки.
Франсуаз ворочалась с боку на бок, словно приняла из рук Марселя эстафету бессонницы. Она силилась понять, что с ними произошло, и во всем винила себя. Им всегда было легко в обществе друг друга: и когда-то давно, еще до многолетнего отсутствия Марселя, и потом, когда они поселились в ее квартире и сумели забыть о тех обстоятельствах, которые соединили их вновь. Сумели? А почему, собственно, она приписывает Марселю свои собственные ощущения? Может быть, только она уже ни о чем не помнит? Да и не помнит ли? Не честнее ли будет признаться себе самой, что она скорее делает вид, что ей удалось обо всем забыть?
Она вспомнила те две недели, которые они недавно провели вдвоем в горах, решив воспользоваться отпуском Марселя, чтобы вырваться из плена светских обязанностей, ежевечерне затягивавших их в театральные и банкетные залы, заставлявших выслушивать тысячи глупостей, произносимых с самым глубокомысленным видом, и десятки действительно глубоких мыслей, серьезность которых тщательно камуфлировалась игривыми интонациями.
За все время знакомства они впервые оказались действительно одни, выбрав местом своего отдыха не престижный курорт, а дом их приятеля, затерянный высоко в горах. Франсуаз не была уверена в том, что они с честью выдержали это испытание.
Исчезнувшие из их жизни на целых две недели светские мероприятия образовали некий вакуум, который им предстояло заполнить без посторонней помощи. Марсель легче справился с этой задачей, — он любил кататься на лыжах, и проблема была для него решена — по крайней мере, днем. Франсуаз просто изнывала от скуки, читая до одурения старые иллюстрированные журналы, целая кипа которых была обнаружена ею в кладовке. Она считала минуты, остававшиеся до возвращения Марселя, но, едва появившись в дверях и избавившись от лыжного снаряжения, он валился на диван, разложив вокруг себя деловые бумаги и просил Франсуаз принести ему чашку кофе.