Она рассмеялась, когда он обнял ее за талию, поднял и кружил до тех пор, пока у нее не завертелось все перед глазами. Когда они наконец остановились и Лола коснулась ногами пола, непроизвольно прильнув к Чейзу, она мгновенно почувствовала жар его тела и покраснела.
— Хотя есть еще кое-что…
Не отпуская ее, он потер шею:
— В любом случае мы с этим справимся.
— Мое настоящее имя не Лола.
Он резко поднял голову:
— Что?
Сильнее покраснев, она наморщила нос:
— Мне было ненавистно оставаться скучной старой Луизой, когда я решила изменить свою жизнь и переехала в Мельбурн. Поэтому я придумала себе новое имя — Лола. Ты считаешь меня сумасшедшей?
Облегченно посмеиваясь, он покачал головой:
— Я думаю, ты прекрасна с любым именем.
Проведя кончиком пальца по его щеке, она обвела контур его губ, ошеломленная и взволнованная тем, что сможет до конца жизни прикасаться к Чейзу.
— Знаешь, моя любовь к тебе безгранична.
Он растянул губы в медленной, сексуальной улыбке, от которой Лола ощутила дрожь в коленях. Чейз кивнул на дом:
— После того как свадебный прием закончится, у тебя появится возможность показать мне, какова твоя любовь.
С учащенно бьющимися сердцами они направились в дом, жаждая, чтобы вечеринка поскорее закончилась и они остались наедине.
Вечеринка года, организованная в самом знаменитом мельбурнском отеле «Антиква», была в самом разгаре, когда приехали почетные гости.
Защелкали фотоаппараты, заахали и заохали меценаты, а репортеры стали быстренько делать пометки в своих блокнотах, когда в танцевальный зал вошла дизайнер отеля Лола Ломбард, держа под руку гуру развлекательной индустрии — Чейза Этериджа.
Гости открыли рот, увидев платье Лолы: длиной до пола, без бретелей, с расшитым кристаллами лифом и светло-голубыми шифоновыми мелкими оборками, каскадом ниспадающими вниз. Ее мягкие белокуро-золотистые локоны были собраны на затылке и скреплены бантом, расшитым сверкающими камешками, серебристые туфли на высоком каблуке были украшены сверкающими пряжками. Чейз с обожанием смотрел на свою будущую жену, радостно греясь в лучах ее славы.
Прошел час, прежде чем им удалось наконец ускользнуть от гостей и отправиться в особняк Маунт-Мэсидон.
Они поднялись на чердак, и Чейз, открыв дверь, жестом пригласил Лолу идти вперед.
— Знаешь, твои безупречные манеры — одно из многих твоих достоинств, которые произвели на меня впечатление, когда мы впервые встретились, — произнесла она.
Он провел рукой по ее ягодицам, когда она прошла мимо него:
— Мои манеры и мой большой…
— Эгоизм, — закончила она, краснея.