— Не смотри на меня так, — сказал он, чувствуя ее озабоченность. — У нас ничего не получится, если ты в меня не поверишь.
Куин по натуре был воином, который отказывался признавать поражение, и на мгновение Мадженте пришло в голову, что он может бороться с такими же таинственными, иллюзорными силами, с какими борется она. Сейчас, когда в ее мозгу беспорядочно кружились мысли, ей было трудно соображать последовательно. Казалось, Куин смотрит мимо нее на какой-то невидимый ей предмет. Она с облегчением выдохнула, когда его сосредоточенный взгляд остановился на ее лице.
— Тебе не нужно в это вмешиваться, Куин.
— Я намерен вмешаться. — Легкая улыбка коснулась уголков его рта. — Кто бы мог подумать, что такое произойдет?
«Да, кто бы мог подумать?» Но она больше не сможет строить планы на будущее с Куином, когда проснется. Как долго ей удастся продолжать этот обман? Может ли она лгать отцу своего ребенка?
— Куин, я должна кое-что тебе сказать.
— Не сейчас, Маджента. Я знаю, ты беспокоишься о будущем, и я понимаю почему. Я понимаю твое желание услышать от меня, чем все закончится, но, честно говоря, я этого не знаю.
Откуда он мог знать, что произойдет в будущем, если оно — обыкновенный обман, иллюзия, плод собственного воображения?
— Это не то, что ты думаешь.
— Ты беременна от меня. О чем еще говорить?
«Ты ни о чем не догадываешься», — подумала Маджента.
— Или это не мой ребенок?
Взгляд Куина ее напугал.
— Не говори так!
— Это мой ребенок? Ответь на простой вопрос. Ты беременна от меня, Маджента?
Атмосфера между ними вдруг стала полна ярости и страсти, но Маджента продолжала смотреть в глаза Куина не моргая.
— Да, я беременна от тебя.
Куин молчаливо смотрел на нее, потом сказал:
— Ты мать моего ребенка, поэтому я несу ответственность и за тебя, и за него.
— Я могу сама о себе позаботиться, Куин.
— Ты не должна этого делать. Я всегда буду рядом.
Вот за это она была ему благодарна. Стать матерью-одиночкой в двадцать первом веке — это одно, но совсем другое — растить ребенка одной в эпоху шестидесятых двадцатого века.
— Ты должна улыбаться, Маджента, — сказал Куин, почувствовав ее сомнение. — Ведь сегодня счастливый день.
— Конечно.
И теперь она почувствовала себя виноватой. Она не заслужила такого мужчину, как Куин, и, вне сомнения, не была достойна такого дара, как ребенок.
— Куин…
Она не знала, с чего начать, но должна была во всем ему признаться. Она никогда не думала, что Куин может быть до такой степени преданным. Она недооценивала его во многих отношениях, но он был прав, говоря, что сегодня счастливый день. Больше всего Маджента желала жить именно в настоящем моменте.