— Я забочусь о тебе потому, что ты сам не заботишься.
— Неправда. Я забочусь о себе большую часть моей жизни. Слегка поломанный палец — не столь уж важное дело.
В первый раз он сам заговорил о прошлом, не ожидая расспросов. Он сказал совсем немного. Сильвия хотела знать если не все, то почти все. Она чувствовала, что будет лучше понимать его характер, если больше узнает о его прошлом. О людях, с которыми он жил, важных событиях в его жизни. О всех и обо всем, что сделало его таким, какой он есть.
Она потрогала ладонью его ногу, чтобы проверить, хорошо ли охлаждается ступня.
— Сломанный палец не идет ни в какое сравнение с остальными ранениями? — спросила она.
Джон озадаченно и заинтересованно взглянул на нее; она добавила:
— У тебя есть шрам на левом плече. И на правом боку, чуть повыше пояса, — и улыбнулась, когда он нахмурился. — Невозможно скрыть боевые шрамы, когда снимаешь доспехи.
— Я не один из твоих доблестных рыцарей, Сильвия, — резко ответил он. — И получил эти шрамы на память о глупостях, которые совершил.
— Понятно.
Она действительно не торопила его с ответом, понимая, что Джон сурово осуждает свое прошлое. Он более требователен к себе, чем к окружающим. То, что он считает ошибками, казалось ей примером бесстрашия офицера полиции. Отметины Джон получил, сражаясь с преступниками.
Джон пристально смотрел на руку Сильвии, придерживающую на его ноге пакет со льдом. Он ждал от Сильвии каких-нибудь неожиданных вопросов о шрамах. Черт побери, если бы он не ощущал теплую волну, исходившую от ее ладони. Несколько минут они молчали. Джон посмотрел на Сильвию. Она откинула голову на спинку дивана и отрешенно смотрела в пространство.
— Ну?
Она повернулась, вопросительно глядя на него.
— Что, ну?
— Ты не хочешь спросить меня, как я получил эти шрамы?
— А тебе хочется рассказать мне об этом?
Он нахмурился, недовольно пробормотал:
— Черт возьми. Конечно, не хочу.
— Тогда зачем я должна спрашивать?
Он резко сел так, что пакет чуть не свалился с его ноги.
— Неужели тебе совершенно не интересно?
Она серьезно и задумчиво смотрела на него.
— Мне очень хочется знать о тебе как можно больше. Я знаю, что невозможно узнать о человеке все. Но я хотела бы знать, какого ты мнения о некоторых вещах, — она помолчала, затем продолжила: — Например, обо мне. Но я не собираюсь идти напролом, чтобы вытянуть из тебя то, что мне необходимо знать. Будет гораздо лучше, если ты сам захочешь мне что-то поведать.
— А если я никогда не решусь?
— Тогда я ничего не узнаю, верно? У тебя есть право на личную жизнь так же, как и у любого другого человека, Джон. Пока мы вместе, постараюсь не забывать эту простую истину и не задавать вопросы, касающиеся личной жизни.