— Я вас понимаю, — ответил Мигель, — я и сам люблю поесть.
Она не знала, была ли его гримаса дружеской или нет, но все равно улыбнулась: «Спасибо».
Выйдя из бассейна, Пирс подошел к ней, провожая взглядом удаляющегося Мигеля. Он хотел Дэмини, хотел быть рядом с ней, ласкать ее, целовать… и ему никто не должен был мешать.
Дэмини громко рассмеялась:
— Ты выглядишь, как маленький мальчик, которому сказали, что Рождества в этом году не будет.
Любуясь прекрасными чертами ее лица, смягченными забавной улыбкой, Пирс почувствовал, как все внутри него напряглось.
— Мне бы следовало поколотить его хорошенько, — сказал он мягко, наклоняясь к ней.
— Ты ведь любишь Мигеля.
— Но я надеру ему уши, если он еще раз войдет, когда я с тобой и люблю тебя.
Он сказал это в ее полураскрытые губы. Прикосновение к этим шелковистым губам заставило его сердце гулко заколотиться в груди.
— Мы еще не дошли до стадии любви, — сказала Дэмини, страстно желая, чтобы ее пульс пришел в норму.
— Я так не думаю, ангел мой. Я люблю тебя каждой клеточкой своего тела, а сейчас — глазами.
«Воистину это так», — подумала она. Этот горящий взгляд заставлял кровь закипать в жилах, разжигал в теле сладостный огонь желания.
— Э… э, как прошла встреча?
— У тебя учащенное дыхание, — Пирс наклонился к ней, языком касаясь уголка ее рта. — Неужели из-за купания? — Его язык исследовал ее губы, погладил их мягкую внутреннюю поверхность, затем отступил.
В целях самозащиты она быстро сунула в рот сливу и вонзилась в нее зубами. Дэмини захихикала, когда он нахмурился.
— Я помешала твоим планам?
Господи, почему же у нее кружится голова? Ей бы следовало сопротивляться ему и той мольбе, которую читала в его глазах. Она что, совсем лишилась рассудка?
— Да, — сказал Пирс.
Его глаза мерцали от восхищения ее высоким стройным телом в белом купальнике. Дэмини была изумительной женщиной, как внутри, так и снаружи, и он за эти три дня больше радовался жизни, чем за последние два года. Почему она имеет над ним такую власть? Пирс привык сам задавать тон, дирижировать своей жизнью и женщинами в ней. А теперь эта женщина захватила все его мысли и чувства, сделала своим обожателем. Насколько она его восхищала, настолько он был обеспокоен и раздражен потерей контроля над собой.
Когда Пирс наклонился, чтобы поцеловать ее, Дэмини прикусила его нижнюю губу острыми зубками:
— Не слишком привыкай делать это, сказала она. — Я нахожусь в твоем доме, но это не дает тебе прав на меня.
Пирс выпрямился, потер губы и внимательно поглядел на нее.
— Что за парадокс? Ты, Дэмини, целительная и губительная одновременно. Быть может, ты злишься не потому, что я целую тебя, а потому, что делаю это не слишком часто?