«Ты говоришь, как последняя сука».
«Ты — единственный, кто считает меня такой. Ну что, мы закончили этот идиотский разговор?».
Челси не пыталась увернуться, видя, что он направляется к ней. Пожалуй, она даже хотела дать ему отпор и стояла, вздернув подбородок и сжав свои маленькие кулачки.
Он схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. В ее взгляде не было ничего, кроме упрямства, и это поразило его.
На какое-то мгновение Крейг подумал, что ему следует извиниться за то, что ей пришлось пройти через эти унижения, но желание отомстить за предательство перевесило желание принести извинения. Он мог бы выпроводить ее за пределы своих владений в считанные часы, пользуясь дорогой, ведущей в долину, но ему хотелось, чтобы она некоторое время находилась здесь, даже если ему придется сойти с ума от ревности. Крейг понимал, что это не слишком суровое возмездие для нее — пробыть несколько дней в уединении. Разве это можно сравнить с несколькими годами в тюремной камере, размером чуть больше гроба.
«Ты была с другими мужчинами, Челси?».
«По-моему, я ясно дала тебе понять прошлой ночью, что не буду отвечать на этот вопрос. И я, действительно, не буду».
Крейг сжал ее плечи. Он ощущал почти физическую боль при мысли, что другие мужчины прикасались к ней, целовали ее, занимались с ней любовью.
«Отвечай!».
Челси смотрела мимо него. Ее взгляд упал на дневник, так и пролежавший на столе. «Прочитай дневник моего отца, и я подумаю, ответить тебе или нет».
«Челси». Его низкий голос звучал угрожающе. «Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия».
«Я больше не участвую в войне, которую ты развязал против меня, так что прекрати досаждать мне. И запомни, Крейг Уайлдер, я совершенно серьезно говорю тебе, что у меня хватит сил дать отпор. Ты и малейшего представления не имеешь, через что мне пришлось пройти за эти шесть лет. А так как тебя это не интересует, то не надо недооценивать меня».
Вне себя от ярости, он разжал пальцы и Челси вырвалась из его рук. Она бросилась в кухню. Крейг не мог больше сдерживаться. Хлопнув дверью, он бросился вон из дома без плаща и без ружья.
Он шел, не разбирая дороги, натыкаясь на деревья и не обращая внимания на грозу. Крейг не чувствовал ни холода, ни того, что промок до нитки. Его воспаленное воображение рисовало ему обнаженную Челси, раскинувшуюся на постелях других мужчин.
Так он мотался по окрестностям больше часа. Немного успокоившись, Крейг вернулся в хижину. Сбросив мокрую одежду, он насухо вытерся и влез в свои джинсы и рубашку, не застегивая ее. Расчесывая густые, мокрые волосы, Крейг окончательно решил, что перестанет мстить Челси за предательство, а попытается забыть, что она была когда-то самым важным человеком в его жизни.