Челси отвечала ему прикосновением на прикосновение, лаской на ласку. Ее язык без устали сражался с его языком. Чувствуя ее руки на своей шее и спине, ему хотелось кричать на весь белый свет и во всеуслышание объявить, что она принадлежит ему. Но он не сделал этого, поскольку так трудно, даже на мгновение, оторваться от ее губ.
Крейг наслаждался безупречными формами ее тела. Его возбужденная плоть была готова вот-вот взорваться, но он хотел продлить наслаждение от прикосновения ее заострившихся грудей, ее гладкого живота. Челси затрепетала и еще крепче прижалась к нему. Застонав, Крейг засомневался, что он и дальше сможет сдерживать себя.
Он полностью отдался ее жадным ласкам. Они перекатывались по кровати, сплетая руки и ноги, не отрывая друг от друга губ. Их страсть являла собой некий эротический балет, не знающий границ и запретов.
У Крейга была только одна мысль, одно желание — страстно погрузиться в ее глубины, соединиться с ней в неописуемом восторге.
Только когда они достигали вершины их близости, он освобождался от постоянного напряжения, от бессильной ярости из-за того, что не в силах что-либо изменить. Только тогда он чувствовал себя человеком, который держит судьбу в своих руках.
Каким-то образом Крейг понимал, несмотря на желание, поглотившее весь рассудок, что Челси и есть ответ на все его вопросы. Но он знал, что не может позволить ей стать такой важной частью его жизни. Она заслуживает большего, полноценного мужчину, свободного от горечи и стремления отомстить. Крейг еще раз напомнил себе, что Челси была только временным облегчением в его жизни и ничего больше. Он не мог рисковать, думая о ней, как о чем-то постоянном в его жизни, поскольку уже искушал судьбу, а не только свои плотские инстинкты, каждый раз, когда обладал ею.
Лежа поверх нее, Крейг внезапно оторвал свои губы и попытался справиться с дыханием. Челси лежала в ожидании, как дикая возбужденная кошка, но он все еще опасался причинить ей физическую боль, если потеряет полный контроль над собой. Он чувствовал ее руки на своих плечах, ее пальцы нежно поглаживали его кожу. Но возбуждение Челси нарастало, и она стала тихонько царапать плечи Крейга. Его имя слетало с ее губ, в голосе чувствовалось смятение, которое тронуло его сердце.
«Доверься мне, маленькая, — убеждал он ее. — Доверься мне». Челси затихла в смиренном ожидании, и Крейг вдруг осознал, какую власть над ней она давала ему. Он приподнялся на локте и повернувшись на бок, стал нежно ласкать ее грудь, легонько покусывая соски, и эта нежность скрывала то огромное напряжение, в котором находилось все его тело.