[69]. Странным нам казалось, что тем же вечером нам предстоит посетить заведение, относящееся к противоположному концу ресторанной иерархии.
Но сначала предстояло сменить климат. Дорога постепенно выпрямлялась и поднималась, ближе к вечеру мы уже следовали среди альпийских лугов, в низких облаках, опустившихся наземь в виде тумана. Лес сменился пастбищами, по которым разгуливали блестящие от влаги карамельного цвета коровы. Миновали несколько деревенек с закрытыми оконными ставнями, с пустынными улицами. Здесь оказалось больше скота, чем народу. Такова France profonde[70], тихая и несколько жутковатая.
Отель Мишеля Бра выскочил на дорогу перед нами внезапно, поразил, чуть ли не испугал. Мы ожидали увидеть увеличенную копию сельских домов, мимо которых мы проезжали, что-то темное, традиционное, толстостенное. Но из тумана возник угловатый конгломерат из стекла и бетона, как будто парящий над вершиной холма, еще более сюрреалистичный из-за плохой видимости. Как будто мы обнаружили вдалеке от земли, в тумане, застывшее на якоре судно. Следующий сюрприз — на судне этом мы заняли последнюю оставшуюся каюту. Вне сезона, среди недели, в глухой провинции отель оказался переполненным. Народ приезжает отдохнуть, погулять, с извиняющейся улыбкой объяснила молодая женщина за стойкой, покосившись за оконное стекло, в густой туман. И, конечно, ради кухни.
Но до ужина оставался еще не один час, и мы вернулись на несколько миль, в Лагиоль, чтобы купить штопор.
Лагиоль — городок маленький, приятный, не оставляющий у посетителя сомнений в своей профессии. Только на главной улице дюжина витрин сверкает клинками ножей разных типов и размеров. Здесь классический карманный нож, «спутник пастуха» со зловещим шипом на конце, изящные ножички для дамских сумок и сумочек. Интересно, для какой надобности даме нож в сумочке? Экстренно срезать сломавшийся ноготь? Вскрыть конверт амурного письма? Проткнуть репутацию джентльмена? Поражало разнообразие рукоятей: рог, розовое дерево, самшит, черное дерево, олива, какие-то породы, о которых я и представления не имел: amourette, bois de serpent[71], кокоболо… Рай для любителя ножей.
Основал это колюще-режущее царство Пьер-Жан Кальмель, выпустивший первый нож Лагиоля в 1829 году. Лавка на главной улице, украшенная его именем, показалась мне тем самым местом, где пристойно приобрести мой штопор. Однако в витринах я обнаружил ножи, и только ножи. Я обратился к женщине за прилавком, спросил, не водятся ли у них и штопоры. Это вызвало чисто французскую реакцию, с которой рано или поздно сталкивается каждый приезжий, обнаруживающий невежество в вопросах местных традиций и правил поведения. Недоуменное презрение выражается сначала поднятием бровей, затем вздохом, потом тоном.