— Они прекрасно знают, кто это сделал. Только ничего не могут доказать.
Удар, еще удар. Сюрпризы сыпались один за другим.
— И кто?
— Семья.
— Семья с большой буквы? В смысле мафия?
Босх улыбнулся и покачал головой.
— Семья Рилца. Они это сделали.
— Откуда вы знаете?
— По результатам экспертизы. Пули, которые извлекли из жертв, — девятимиллиметровые «парабеллумы». Гильзы и оболочка из латуни, изготовлены в Германии. Криминалисты определили, что они выпущены из «маузера», модель тоже немецкого производства. — Детектив помолчал, ожидая моих вопросов, а когда их не последовало, продолжил: — Полиция считает, что это нечто вроде предупреждения или сигнала.
— Сигнал из Германии.
— Верно.
Голанц сказал Рилцам, что я собираюсь вывалять Йохана в грязи. Они решили уехать, чтобы не смотреть на это. А потом убрали Эллиота.
— «Парабеллум», — пробормотал я. — Вы еще помните латынь, детектив?
— Я не учился на юриста. Что это значит?
— «Готовься к войне». Часть известной фразы: «Хочешь мира — готовься к войне». Что теперь будет со следствием?
Босх пожал плечами.
— На Беверли-Хиллс есть пара детективов, которые с удовольствием слетают в Германию. Особенно если их пошлют бизнес-классом, где кресла можно раскладывать как кровати. Они все тщательно изучат и проверят, но если Рилцы нигде не прокололись, толку от этого будет не много.
— Как они смогли достать оружие?
— Ну, разные есть способы. Можно через Канаду или немецкую «Федерал экспресс» — если хотите получить посылку вовремя.
Я думал об Уолтере Эллиоте и правосудии. Босх словно угадал мои мысли.
— Помните, что вы мне сказали после последнего разговора с судьей Холдер?
— Что?
— Порой правосудие не может ждать.
— И что дальше?
— Вы оказались правы. Иногда оно действительно не может ждать. На процессе вы были на коне, и все считали, что Эллиот выйдет сухим из воды. Поэтому кто-то решил действовать и вынес свой приговор. Знаете, как мы называли такие «карательные» убийства, когда я служил патрульным?
— Как?
— Окончательный вердикт.
Я кивнул. Мы надолго замолчали.
— В общем, это все, что мне известно, — наконец произнес Босх. — Мне пора идти сажать людей в тюрьму. Чувствую, день будет хороший. — Он оттолкнулся от перил и шагнул к выходу.
— Странно, что вы пришли именно сегодня, — произнес я. — Как раз прошлой ночью я подумал, что, когда мы снова увидимся, надо будет задать вам один вопрос.
— Какой?
Я на секунду.
— Одного поля ягоды… Ты знаешь, что очень похож на отца?
Босх посмотрел на меня, вздохнул и вернулся к перилам. Его взгляд устремился на город.
— Когда ты это понял? — спросил он.