К ним подошел Бен Фронвелл. Вечеринка явно удалась, и хозяин был в приподнятом настроении.
— Хьюго, ты знаешь парня, который набирает обороты в оппозиционной партии? — спросил он.
Джорджи рассмеялась. Член парламента, которого Фронвелл представлял Хьюго, был Ян Лонсдейл, а рядом с ним стояла Пэтси. Она заговорщически подмигнула Джорджи. Подруги провели большую часть предобеденного времени, сплетничая за бокалом шампанского.
Ни Ян, ни Пэтси не были знакомы с Хьюго Кэрролом. Политик и журналист сразу углубились в беседу.
— Три недели мы читаем, что новый министр внутренних дел — первый после Господа Бога, — начал Ян. — И только в вашей колонке со всей глубиной показано, насколько он поверхностен.
Хьюго засмеялся.
— Министр как раз рассказывал мне сегодня перед обедом, что я чудовищно не понял его.
— Скорее — чудовищно его поняли, — сказал Ян.
— Я знаю.
Пэтси шепотом сказала Джорджи:
— Твой политический обозреватель вне себя. Я наткнулась на него минуту назад. Единственное, что он сказал: «Куда, черт возьми, занесло эту Джорджи?»
— Это хороший вопрос, — произнесла Джорджи, глядя на Хьюго, беседующего с Яном. — Задай мне его через несколько дней.
Потом Джорджи наконец нашел обозреватель из «Бастиона», и на палубу «Ореола» она поднялась вместе с ним. Только когда «Ореол» пришвартовался к пирсу Черринг-кросса, а пассажиры сгрудились у трапа в ожидании возможности сойти, Джорджи опять увидела Хьюго. Даже до того, как обернуться, Джорджи знала, что человек, к которому притиснула ее толпа, был не кто иной, как Хьюго Кэррол.
— Нас продолжают разлучать, — сказал он. — Придется что-то предпринять по этому поводу.
Если Хьюго и подозревал, что человек, стоящий по другую сторону Джорджи, мог быть ее любовником, он проигнорировал этот факт.
— Я позвоню вам в «Харперс».
На следующий день, каждый раз, когда в офисе звонил телефон, Джорджи поднимала трубку с надеждой. И каждый раз ее ждало разочарование.
Джорджи ни разу не пришло в голову, что можно самой позвонить Хьюго в бюро «Ньюс». Хотя больше половины ее знакомых женщин сами обхаживали мужчин, Джорджи себе этого не позволяла: она предпочитала не демонстрировать свою заинтересованность в развитии отношений.
— Пошел к черту, — начала повторять про себя Джорджи к концу рабочего дня, без особого успеха пытаясь применить на практике то, что она так часто проповедовала Пэтси.
Во время обеда с преуспевающим литературным критиком Джорджи была раздражительна. Тот факт, что у нее был с ним роман, несмотря на политического обозревателя из «Бастиона», еще не означал, что он может претендовать на особое отношение. Идея уложить ее в постель в этот вечер долго не обсуждалась.