Другие объявления призывали население приступить к мирному труду, в них приводились восемь пунктов правительственной декларации — о равенстве всех национальностей, свободе вероисповедания, местном самоуправлении, борьбе со взяточничеством и коррупцией, об улучшении условий жизни трудового люда, о культурно-просветительных мероприятиях…
Ознакомившись с этими громогласными и торжественными заверениями и обещаниями, население города высыпало на улицы, как в большой праздник. У всех было радостно-возбужденное настроение, люди ликовали, поздравляли друг друга:
— Вот и наступил светлый день!
— Это и есть свобода!
— Старый режим пал! Гнету пришел конец!
В толпе здесь и там появлялись шэншицаевские агитаторы, они выкрикивали лозунги, объявляли о конце векового угнетения, провозглашали отмену налогов, приветствовали новую жизнь и призывали народ отдать силы осуществлению «Декларации из восьми пунктов».
Пока никто еще не знал, чем на самом деле обернется этот «светлый день»: грандиозным обманом, временной уступкой народу или же реальностью, радостной действительностью на-долгие времена…
Многие искренне верили в перемены, радовались, ликовали, на стихийно возникавших митингах направляли поздравления и подарки Шэн Шицаю, дубаню — верховному комиссару, генерал-губернатору провинции. Для вручения поздравлений и подарков тут же избирались депутации, в состав которых, как правило, входили уже известные нам Турсун-баба, Назар-кази и подобные им представители высшего сословия.
3
— Ну что ты все торопишься, Шицай! Ты уже который день толком ничего не ешь! — Шэн-тайтай преградила дорогу мужу..
— Сегодня у меня очень важное дело…
— Опять? И что это за нескончаемые дела?
— Необходимо закрепиться! Упрочить власть!
— Но ты же стал дубанем! Все в твоих руках…
— Все решится сегодня…
Правительственная резиденция, в течение ста пятидесяти лет называвшаяся «цзяньцзюнь ямынь», теперь именовалась более демократично: «дубань гуншу» — «канцелярия дубаня».
Изменилось не только название — заменена обстановка, охрана… На кирпичной стене у центрального входа установлены пулеметы. У главных ворот раньше стояло четыре часовых, по двое справа и слева, — теперь их шестнадцать. Войти можно лишь по пропуску, и то после самой тщательной проверки. Наиболее подозрительных посетителей проверял сам начальник охраны. Сегодня их много — в канцелярию дубаня вызваны все сколько-нибудь значительные чиновники и офицеры. В специальной комнате им предложили оставить оружие и только после этого пропустили в зал. Там вызванные удивленно переглядывались друг с другом.