— Садитесь!
— Спасибо, спасибо, — ответили курильщики.
— Если не ошибаюсь, месяцев шесть тому назад я беседовал с вами, не так ли?
— Так, так, господин.
— У меня есть для вас ответственное задание… Только справитесь ли вы с ним?
Не зная, о чем речь, курильщики растерянно переглянулись.
— Каждый, кого я беру под свое покровительство, должен беспрекословно повиноваться мне! Или — пощады не будет!
— Наша жизнь в ваших руках! — пробормотал тот, что со шрамом-отметиной.
— Если я не помогу вам, — проговорил Шэн Шицай еле слышно, — то разве земляки Цзинь Шужэня дадут вам место?
— Правильно, правильно, — в один голос затараторили курильщики, услышав заветное слово «место».
— Я направлю вас в округа. Тебя, Чжао, в Кульджу, а тебя, Ху, в Кумул…
— Спасибо! — вскрикнули они, распластавшись у ног Шэн Шицая, как перед Буддой, ниспославшим радость после долгих лет ожидания.
— Вы будете на секретной службе. Получите право контролировать местные власти, понятно?
— Понятно! — заявили курильщики. Недавно еще безжизненные, вялые, они, услышав о правах и месте, обрели волю и силу.
— Таких, кто ожидает назначений, много. Я остановился на вас. И хочу, чтобы вы были верны мне.
— Конечно, конечно! — заволновались Чжао и Ху. — Если мы сойдем с линии, начертанной господином, пусть боги покарают души наших предков!
— Должность — крылья чиновника, — сказал Шэн Шицай, многозначительно усмехнувшись. — Желаю, чтобы вы полетели далеко…
— Мы никогда не забудем вашей милости…
Шэн Шицай, будто не слыша льстивых слов человека с отметиной, продолжал:
— В Кульдже особое внимание уделите просоветским элементам. Вам ясно, Чжао?
— Ясно, господин Шэн!
— Вы, Ху, постарайтесь вызвать разногласия между главарем бандитов Ходжаниязом и его сторонниками.
— Понятно.
Шэн Шицай обрисовал вкратце обстановку в Синьцзяне, указал, на что обратить особое внимание, а в заключение добавил:
— Вот вам деньги, приведите себя в порядок и подготовьтесь к дороге…
В тот же вечер он повидал еще восемь человек, ожидавших своего часа. Все они получили задания — каждый по своему округу.
Когда Шэн вернулся к себе в кабинет, секретарь принес ему кипу писем и визитную карточку — на очень дорогой бумаге по-китайски и по-уйгурски было красиво выведено: «Юнус-афанди».
— Пригласи этого человека! — Шэн Шицай указал на карточку.
— Хорошо.
— Для других меня пока нет.
— Хорошо. — Секретарь вышел.
— Как говорят, вновь встречаются лишь друзья, — с этими словами Шэн Шицай обнял вошедшего в кабинет Юнуса.
— Ничего нет выше, чем близость душ, — ответил в свою очередь Юнус, крепко пожимая руки Шэн Шицая.