Пазыл не высказал своих сомнений Ходжаниязу, боясь, что тот все перевернет вверх дном и воевать придется не с гоминьдановцами, а с Ма Чжунином.
— Давайте спать, Ходжа-ака. Бог справедлив. Если у этого дунганина душа темна, бог сам накажет его…
Прохладный горный ветерок взбодрил Пазыла. Он поднялся на вершину холма. Все спят, бодрствуют лишь дозорные. Кругом тишина. Изредка слышны фырканье пасущихся лошадей, далекий вой шакалов. Всю ночь размышлял Пазыл о Ма Чжунине и ничего так и не смог решить. Оставалось уповать на благоприятное будущее: «Дело сделано, поживем — увидим». Только сейчас вспомнил он о письме Замана, полученном накануне. Заман сообщал, что те кульджинские интеллигенты, которых Пазыл назвал ему как возможных единомышленников,
«кроме как о небесном рае ни о чем не мечтают. Я не знаю, на кого опереться и с кем работать. И тем не менее веду пропаганду по мере сил. Простой люд прислушивается к ней. Думаю начать действовать совместно с несколькими друзьями — близкими мне единомышленниками. Но было бы хорошо иметь рядом опытного, влиятельного человека, Посоветуйте…»
Письмо Замана развеяло надежды Пазыла на восстание в Кульдже, как ветер солому. И все-таки еще не все потеряно. Заман прав: надо стараться пробудить народ, его поддержка обеспечит победу. Вот доберется Лопян до Кульджи, будет лучше…
Долго сидел Пазыл на холме и не заметил, как затекли ноги. Он отчаянно захромал, когда встал, чтобы спуститься вниз.
— Что это ты вдруг калекой сделался, Пазыл?
Вздрогнув от неожиданно прозвучавшего вопроса, Пазыл остановился.
— А, это ты, Асылкан? Почему не спишь?
— Да не спится. Давай покурим.
— Давай. — Он протянул Асылкану кисет.
— Ты что-то недовольным вернулся из поездки, Пазыл…
— Откуда ты взял?..
— Разве я не вижу? Очень уж много стал задумываться. И шуток твоих не слыхать.
— Как тут не задумываться… Да ты и сам так ли уж спокоен?
— Говоря честно, — ответил казахский джигит, с малых лет выросший рядом с уйгурами, — с тех пор, как взял оружие, потерял покой.
— Что же тебя тревожит?
— Будет ли толк от нашего дела?
— А ты как считаешь?
— Сам у тебя хочу спросить!
— Приступив к какому-нибудь делу, надо верить в него. Раз начал — доведи до конца.
Асылкану хотелось расспросить о Ма Чжунине, однако он не решился.
— Мы объединились с Ма Чжунином. Но только запомни, Асылкан: в борьбе за освобождение основная тяжесть падет на нас!
— Вот как… — протянул Асылкан.
— Если мы сами — уйгуры, казахи, узбеки и все, кто живет здесь, — не нарушим своего единства, то любые преграды одолеем и победим. Наша сила — в сплочении. Среди казахских братьев ты почаще обращай на это внимание.