Ма Дасин сочувствовал ей, однако Чжао Голян насторожился: жалостные речи из уст жены высокопоставленного чиновника показались ему странными.
— Беспорядки пройдут, вы еще полюбите наши места, Шэн-тайтай, — утешал ее Ма Дасин.
— Как могут испортить жизнь несколько воров… — неуклюже вставил неразговорчивый Чжао Голян. — А Шэн-цаньмоучжан что-то задерживается.
— Да, он совсем забывает за работой о доме. Ну-ка я ему позвоню! — Кокетливо покачивая бедрами, она прошла во внутренние покои.
— Угадал, для чего нас вызвали, лао Ма? — тихо спросил Чжао Голян.
— Скорее всего по поводу Га-сылина.
— Га-сылина?.. — побледнел Чжао Голян.
— А по какому же еще?
— А что отвечать будем? Ты имеешь доступ к государственным делам, так что постарайся не ударить лицом в грязь. Постарайся, лао Ма!
— Ответим что-нибудь, когда заговорит Шэн-цаньмоучжан.
— Отвечать будешь ты. У меня уже сейчас сердце готово из тела выпрыгнуть…
Вернулась хозяйка. Она не подала виду, что ухитрилась подслушать их разговор.
— Лао Шэн сейчас прибудет. — Тайтай позвала прислугу и велела накрыть столы. — Я, наверное, утомила вас своей болтовней?..
— Совсем нет. Мы рады слушать десять дней, лишь бы вы говорили, — поспешно заверил ее, облизнув губы, Ма Дасин.
Шэн-тайтай томно взглянула на него.
— От встречи с вами у меня на душе посветлело…
— Прошу прощения, — проговорил, входя, Шэн Шицай.
Дунгане встретили его стоя, скрестив на груди руки и склонив головы.
— Я старалась восполнить твое отсутствие. Передаю тебе гостей в полном здравии, — улыбнулась тайтай и, поклонившись, вышла.
— Она очень любит братьев-дунган, — проводил ее взглядом Шэн Шицай.
— Сказать честно, Шэн-тайтай просто очаровала нас, — ответил Ма Дасин.
— Из-за меня вы тут наголодались. Пожалуй, приступим к ужину?
Они прошли в столовую. Слуга протянул каждому смоченное в теплой воде полотенце. Протерев руки, все трое сели за обеденный столик.
— Ешьте без опаски: у нас повар дунганин. Мы привезли его с собой из Мукдена. Как и мусульмане, мы не употребляем свинину, — начал потчевать Шэн Шицай. В сегодняшних блюдах свинины и в самом деле не было, но то, что повар дунганин, было неправдой: осторожный Шэн Шицай, не доверяя никому, поставил поваром одного из своих телохранителей.
— Бисмилла! — Дунгане застучали по тарелкам палочками для еды.
— Я постеснялся предложить «поганой» водки, но, может быть, вы употребляете?
— Нет, нет, спасибо. Мы в жизни ее не пробовали.
— Тогда восполним отсутствие питья едой, — и Шэн Шицай собственноручно подкладывал в тарелки гостей кушанья.
Гости, польщенные вниманием большого человека, без конца благодарили хозяина.