— Не тяжелы ли новые налоги для братьев-дунган? — вдруг спросил Шэн Шицай, когда пересели за другой столик пить чай.
Оба дунганина не сразу нашлись, как ответить. Они понимали, что следует покорно поддакнуть: «Нет, не тяжелы», — но не поворачивался язык — они знали о бедственном положении своего народа, задавленного нуждой.
— Не думайте, что я такой же чиновник-угнетатель, как иные, — продолжал Шэн Шицай. — Я не хочу причинять бедствия народу, тем более братьям-дунганам.
— Если сказать честно, — заговорил, ущипнув свой длинный, как огурец, нос, Ма Дасин, — мы, то есть люди, стоящие между правительством и народом, иногда сожалеем…
— Говорите прямо, не стесняйтесь: я же сказал, что хочу благополучия в первую очередь братьям-дунганам, так что смелее, смелее…
«С чего вдруг этот китаец так заботится о дунганах? Поймать нас хочет?» — засомневались оба гостя. Однако менее изворотливый Чжао Голян рискнул нарушить свое обещание помалкивать.
— Налог за налогом… — начал он и наткнулся на осуждающий взгляд Ма Дасина. «Дурак… Испортил все дело», — читалось в этом взгляде.
— Наконец-то я слышу откровенные слова! — подхватил Шэн Шицай, окинув Чжао Голяна взглядом с ног до головы. — А то некоторые болтают лишь за спиной, а перед нами молчат. Если вы считаете, что налоги тяжелы, мы освободим от них братьев-дунган.
Не веря ушам, гости переглянулись между собой.
— Как вы полагаете, почему мы так сделаем?
— Щедрость правительства безгранична, — после недолгой паузы сказал Ма Дасин. Он опять ущипнул кончик носа.
— Нет. Пусть налоги платит тот, кто затеял бунт. Взбунтовались уйгуры, значит справедливо заставить платить только их.
— Конечно, конечно, это справедливо! — Дунгане обрадовались, еще не уловив, что скрывается за этой щедростью.
— Сообщите братьям эту новость от моего имени.
— Спасибо, спасибо, — вскочили с мест дунгане.
— Садитесь. Настоящие друзья всегда должны защищать друг друга в тяжелые минуты.
Шэн Шицай неплохо играл роль заботливого хозяина. В это время с подносом, наполненным рано созревшим турфанским виноградом, появилась Шэн-тайтай. Уже в другом платье, в жилетке, украшенной цветами персика, в расшитых мягких туфельках на босу ногу, она стала еще привлекательнее.
— Только что доставили из Турфана. Ну-ка, дорогие гости, отведайте, — предложила она.
— Ты становишься необычайно щедрой при виде дунганских братьев, — улыбнулся Шэн Шицай.
— А кто же еще может быть мне приятен в этом крае, кроме них?.. Если у вас нет секретов, я посидела бы с вами…
— Что нам скрывать? Садись, — разрешил Шэн Шицай. — Беседа с участием женщин протекает живее.