И вот однажды в начале весны, а точнее восьмого марта, когда сын и дочери с мужьями явились к ней с поздравлениями, Изольда Петровна, расставив по вазам цветы, объявила командным голосом:
– Слушайте сюда! Такое, значит, дело. По месту моей прежней работы, а там, – Кузнечикова ткнула указательным пальцем вверх, как бы показывая, где находилась в незабвенное время высшая партшкола, – там меня, как вы знаете, заслуженно уважали и ценили, мне дали денежное вознаграждение за добросовестный труд. – Изольда Петровна сделала ударение на последних словах и многозначительно посмотрела на старшего зятя – тот почему-то заерзал на стуле и смущенно пожал плечами. – Так вот, я решила потратить эти деньги разумно.
– Кто бы сомневался, – тихо произнес более смелый младший зять, и его жена, внешне чрезвычайно похожая на свою мать, ткнула его локтем в бок.
– И как же это? – спросил с надеждой в голосе сын.
– А вот так, – сказала Изольда Петровна угрожающим тоном. – Я решила поставить памятник на могиле мамы.
Наступила гробовая тишина.
– Хорошо, – неуверенно произнесла старшая дочь, которая нравом уродилась в отца. – Лучше не придумаешь.
Остальные молчали в ожидании, зная, что этим дело не кончится, иначе старуха не устроила бы такой «совет в Филях».
– Конечно, хорошо, – пробасила Изольда Петровна. – Еще бы! Я давно думала об этом. Но не хватало средств… А вам, разумеется, не до того, своих забот хватает.
Старший зять вскочил, уронив стул.
– Вы же знаете, что дела фирмы…
– Знаю, – оборвала его Изольда Петровна. – Знаю. Сядь. Чего стулья-то ломать? Вчера я съездила в мастерскую, где памятники изготавливают, и все узнала. «Каменный гость»…
– Что «каменный гость»? – заморгал сын.
– «Каменный гость» – так мастерская называется, – пояснила Кузнечикова. – Там делают памятники.
– Понятно.
– Ну, раз вам понятно, так извольте по три тысячи с каждой семьи.
Повисла пауза.
– А зачем по три тысячи? – Голос старшей дочери предательски дрогнул.
– Да, действительно, – поддержал ее зять, – зачем?
– Затем! – отрезала Изольда Петровна и замолчала на некоторое время. – Затем, что моей премии на черный гранит не хватает.
– A-а, – протянул сын с кислой улыбкой.
– Может, тогда из мраморной крошки? – робко вставил старший зять.
Изольда Петровна громко отхлебнула из чашки с фиолетовыми цветами остывшего чая.
– Из крошки мы тебе поставим, – сказала она, не глядя на зятя, и продолжила:
– Надеюсь, вы меня поддержите.
Семейные пары молча переглянулись.
Последняя фраза матери прозвучала двусмысленно. Было непонятно, в чем требовалась поддержка: то ли в сборе средств на памятник из черного гранита, то ли в грядущей установке памятника из мраморной крошки пока еще здравствующему мужу старшей дочери?