Молчание затянулось. Бедные родственники стояли, потупив взор в землю. По земле бегали муравьи. Один из рабочих вдруг узнал в сидящей на скамейке старухе молодую даму с портрета на памятнике, потряс головой, потом вытянул к фотографии грязный палец и замычал что-то нечленораздельное. Другой покрутил пальцем у виска, пробормотал: «Ну, дают!» – и потащил товарища к машине.
Изольда Петровна, прищурившись, глядела на памятник.
– Что ж, – наконец вынесла она довольным голосом короткое резюме. – Неплохо. – Затем указала на свою фотографию и добавила: – Эту заклеить. Пока.
В дверь позвонили. Сначала один раз, потом, как-то неуверенно, другой. Лешка Карман, матерясь, поднялся с дивана и пошел открывать. На кухне уже возилась соседка. Через разрисованное немыслимыми красками, треснутое посередине дверное стекло врывались яркие солнечные лучи, вычерчивая на полу веселые узоры.
«Кого еще там принесло?» – недоумевал Лешка, в глубине души надеясь, что это не милиция.
За дверью стоял Михалыч, нищий из вокзальной подземки. Он был одет в красную спортивную куртку с разорванным рукавом и ярко-синие спортивные же брюки из плащовки с белыми, по-генеральски широкими лампасами. На затылке чудом держалась зеленая вязаная шапочка. Устойчивый аромат «Окского» заполнял все пространство лестничной клетки.
– Здорово, Алексей Петрович, – моргая красными глазами, сказал Михалыч бодрым голосом и протянул Лешке руку. – Мир дому сему, а мое вам с кисточкой!
– Обойдешься, – огрызнулся тот и, не протягивая руки, пропустил нищего в прихожую. – Чего приперся? Выпивки у меня нет.
– Потолковать надо, Леша.
Михалыч стянул с головы шапочку и смял ее в руке.
– Ну, проходи, коли потолковать. Только о чем мне с тобой толковать-то, вроде не пересекаемся?
Настроение у Кармана было хуже некуда. Вчера день не задался: не «нащипал» почти ничего, а вечером продулся «в храп» и потому как лег спать злым, так злым и проснулся.
Они прошли в комнату. Стола у Лешки не было. Вся обстановка состояла из старого, видавшего виды дивана, двух стульев и рахитичного кактуса на подоконнике. Его хозяин поливал пивом, проводя, как он говорил, научный эксперимент: способен ли цветок заболеть алкоголизмом? Эксперимент, по всей видимости, давал положительные результаты. К стене над диваном была косо приколота булавкой бумажная иконка Божьей Матери. На полу стояла пепельница в виде русалки, полная окурков. Михалыч примостился на краешке стула, а Карман развалился на диване. Закурили.
– Так зачем пришел? – повторил свой вопрос хозяин.