Велев пришелице сидеть в келье и никуда не входить, святой отец отправился успокаивать братию и искать какую-нибудь пристойную одежду для девицы, а это в мужском монастыре сделать сложно. Разве что в рясу на нее напялить? Так ведь и святотатством посчитать могут.
Я осталась одна в небольшой комнатенке, в которой были только кровать, сундук, грубо сколоченная полка, на которой (о чудо!) стояли книги, стол и одна изрядно побитая жизнью табуретка, на которую и смотреть-то без слезнее получалось. Давешний старик ничего мне не объяснив ни черта. А я осталась. Осталась сидеть в полутемном закрытом помещении. Даже думать не могла. Зачем? Все равно я не знаю ни где я, ни чего мне ожидать, ни даже кто я, ведь Ирина Томилина, студентка юрфака девятнадцати лет от роду осталась лежать с простреленной головой в квартире, адреса которой я даже не удосужилась узнать. А раз у меня нет фактов, то и полноценного рассуждения не получится, следовательно, не для чего мучить свой мозг лишней работой. Вот когда узнаю хоть что-то, тогда и буду строить дальнейший план действий, а пока… Пока я просто буду изображать полную амнезию, может, и пронесет. Именно так.
Заняться было нечем, и я решила порыться в чужом имуществе. От хозяина этой клетушки не убудет, если я удовлетворю свою жажду информации. Лезть в сундук я не стала: на кой мне рытье в чужих личных вещах, особенно, если вспомнить, какая в Средние века была антисанитария, еще подхвачу что-нибудь. А вот книги меня изрядно заинтересовали, здоровенные, в грубоватых на мой взгляд переплетах. Не факт, правда, что я смогу читать по-здешенему, но, с другой стороны, я ведь как-то разговариваю и меня не смущает предположительно чужой язык, значит, есть вероятность, что и с письменностью у меня проблем не возникнет.
По весу одна местная "книжечка" была как две "Больших советских энциклопедии", а может и тяжелее. По крайней мере, когда шедевр переписчиков сверзился мне на ногу я выражала свое недовольство дольше, чем когда мою конечность почтил толстый том в коричневом переплете. Поднимать книгу после совершенной подлости не слишком хотелось, но вряд ли хозяин обрадуется, если обнаружит наверняка безумно много стоящую по здешним меркам вещь на полу, поэтому я вздохнула и с кряхтеньем подняла неподъемное. Оглядевшись, я пришла к выводу, что табурет меня уж точно не привлекает, я, девушка, пускай и не слишком тяжелая, но проверять крепость местной подозрительной мебели и, как следствие, твердости досок пола… Нет уж, лучше поведу себя нагло и сяду прямо на кровать. По жесткости монашеское ложе мало чем отличалось от сомнительной табуретки, но, по крайней мере, не грозилось развалиться при неосторожном движении. Устроившись со всем возможным комфортом, я открыла злосчастную книгу, чтобы увидеть совершенно непонятные письмена, отдаленно напоминающие скандинавские руны, на которых я когда-то гадала. Какое разочарование, только получила возможность получить хотя бы крупицу информации, а тут такой красочный облом… Я уже хотела отложить свою добычу в сторону, но, взглянув на текст еще раз, осознала, что понимаю… Я понимаю, что там написано! Еще минуту назад непонятные черточки складывались в слова, а те в предложения и смысл их был мне совершенно ясен! Удивительно.