– На ней-то милость Творца, все знают, а ты-то здесь колдовство учинял! – прогудел брат Марк.
Я, честное слово, буду стараться на наших тренировках и постараюсь никогда-никогда не расстраивать своего наставника. Пусть и садист он, да и не жалеет меня ни капли, а только он один меня и защищает. Больше никто не вступился, разве что Томас. Так Томас – дело другое, он меня, изверг, едва не убил.
– Ересь! – прошипел крыс. – За языком следи, как бы укоротить не пришлось! Всем известно, какие вы тут службы служите и кому молитвы возносите!
– Творцу нашему молимся! И грядущую ожидаем! – рявкнул отец-настоятель, уперев руки в бока.
Ага. Ясно. Одно дело меня выдать, а тут, кажется, на всю обитель разом замахиваются. И чем это братия так официальной церкви не угодила-то?
– Нет никакой грядущей!
– В святом Аникии сомневаешься? Ересью пахнет!
Они так и будут друг на друга эту ересь сваливать? Так я может, пойду тогда? Я же тут и не нужна на самом деле, так, лишний повод сцепиться.
На плечо мне легла знакомая тяжелая рука, которая так часто награждала меня затрещинами за нерадение.
– Не бойся, не тронут тебя эти, не позволим.
– Вам-то зачем за меня вступаться? – шепотом спросила я. – Из меня же воина не получится, хоть я наизнанку вывернусь.
– Ну, положим, наизнанку-то ты, девка, и не выворачиваешься. Уж больно ленива и жалеешь себя сверх меры. Постаралась бы, может, чего и вышло б. А так… не за воина, так за внучку мою сойдешь.
Я едва не ахнула от неожиданности. За… внучку? Внутри сразу как-то потеплело. Вернуться назад, к себе домой, я даже и не рассчитывала. Некуда мне было возвращаться, мое прежнее тело уже давно и безнадежно мертво. Здесь же я чужая, никому не нужная, ни семьи, ни друзей, а брат Марк хочет, чтобы я его внучкой стала. Да я едва не разревелась от благодарности!
– Спасибо, – сморгнув некстати навернувшиеся на глазах слезы произнесла я.
– А спуску все равно не дам! – пригрозил наставник. – Семь потом завтра с тебя сойдет.
– И пусть! Только бы живой остаться.
– Никуда ты не денешься. Творец любит, а люди смирятся.
Оптимист. Мне бы так все просто, а то больно уж нервируют эти типы в красном. Наверное, теперь смотреть без содрогания на этот цвет не смогу.
А взаимные упреки между крысиным инквизитором и отцом Иоанном и не думали прекращаться. Неконструктивный диалог только-только перешел на личности и никто и думал как-то попытаться дойти до истины. Четверо сопровождающих "крысы" уже успели преспокойно уйти в монастырь, очевидно, обустраиваться в странноприимном доме, а старший их этого, казалось, даже не заметил. Зря. К компании из семерых монахов, подтянулось еще с десяток воспитанников покрупнее. Похоже, если краснорясый не поумнеет, его будут бить. А бить наши умеют так, что неделю потом отлеживаются. Меня (тьфу-тьфу-тьфу) всерьез не трогали, но кто-то из деревенских не оценил ухаживаний конопатого Ива за местной девкой, подкараулил его с дружками, да хорошенько отдубасил. Метелить деревенских ходили человек двадцать наших, я тоже пошла, постояла в сторонке, поглядела, поохала. Впечатлений хватило надолго.