Жукову было ясно, что для него все это так долго продолжаться не может. Еще одно – два крупных поражения, и И. В. Сталин спросит с него, причем по полной программе, как с начальника Генерального штаба, за все произошедшее, начиная с 4 часов утра 22 июня 1941 г. Такая перспектива будущего «Георгия – Победоносца» явно не устраивала.
Поэтому, прекрасно зная характер И. В. Сталина, он разыграл маленький спектакль. Как пишет сам Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях», 29 июля (за два месяца до финала Киевской трагедии) он напросился на прием к И. В. Сталину якобы для срочного доклада, и был принят.
В своем докладе, среди прочего, Жуков неожиданно заявил: «Юго – Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр».
– А как же Киев? – спросил И. В. Сталин.
– Киев придется оставить, – ответил Жуков.
Наступило тяжелое молчание, но вскоре, как ни в чем не бывало, Жуков продолжал свой доклад:
– На Западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа фронта противника. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.
– Какие там еще удары, что за чепуха? – возмутился И. В. Сталин и вдруг на высоких тонах добавил:
– Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
И действительно, в то время Киев, имея со стороны запада мощные, заблаговременно построенные укрепления, стоял как скала на пути немецких войск. Необходимость обороны Киева состояла в том, что гитлеровцы не могли наступать на Москву, имея у себя за спиной почти миллионный Юго – Западный фронт. Тогда необходимо было думать не о ликвидации никому не нужного Ельнинского выступа, а об усилении флангов Юго – Западного фронта.
Однако Жуков свою личную задачу, можно сказать, выполнил, он подготовил И. В. Сталина к следующей своей фразе:
– Если вы считаете, что я, как начальник Генерального штаба, способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
Это был удар «ниже пояса». Очередной ближайший помощник И. В. Сталина, вслед за наркомом обороны маршалом Тимошенко, просился в отставку, предоставляя ему, по сути, гражданскому человеку, одному разбираться в сложнейших военных делах, принимать единолично стратегические решения ведения войны с сильнейшим противником. В этом, чрезвычайно трудном положении И. В. Сталину ничего не оставалось делать, как рассчитывать на себя и больного Б. М. Шапошникова.
Для него, скорее всего, и без этого «спектакля» было понятно, что Жуков в должности начальника Генерального штаба не справляется со своими обязанностями, поэтому на фронте с него больше будет проку. Поэтому после некоторой паузы И. В. Сталин произнес историческую фразу: