В результате наши маршалы ситуацию на Западном фронте не улучшали, а своими неумелыми действиями еще более её усугубляли, однако крайним за все поражения выставили генерала Павлова, который вместе с товарищами по несчастию был, как уже было сказано выше, расстрелян уже 22 июля 1941 г.
Однако немецкая армия продолжала наступать, умело уничтожая дивизии и даже целые армии наших войск. Становилось ясным, что причины поражений Красной Армии были значительно глубже, чем просто недисциплинированность и нераспорядительность ее командиров.
Тогда же становилось все более очевидным, что высшие руководители и командиры Красной Армии явно недооценили реальную опасность, исходящую от самой мощной армии мира. И не потому, что наши генералы и маршалы были якобы дураками от природы, а потому, что их уровень профессиональной подготовки на начало войны с Германией явно не соответствовал требованиям времени и занимаемым ими должностям. Как говорят в народе, «шапка была явно не по Сеньке».
Конечно, он не сразу стал генералиссимусом и И. В. Сталин.
Это подтверждается текстами, уже неоднократно упоминаемых, Директив № 2 и, особенно, № 3, подписанных Тимошенко, Маленковым и Жуковым и, само собой разумеется, согласованных с И. В. Сталиным. Эти директивы были направлены войскам западных округов в первый день войны и предусматривали переход Красной Армии в контрнаступление, причем к исходу уже 24 июня (за два дня) наши стратеги требовали овладеть районом Люблин в Польше. Эта задача тогда явно была не по силам Красной Армии.
Все попытки выполнить директивы высшего командования о наступлении наших войск в первые часы войны привели к большим неоправданным потерям и еще более усугубили и без того наше тяжелое положение на советско – германском фронте, особенно на Западном фронте, по которому гитлеровские генералы наносили самый мощный удар.
Так или иначе, но первые же столкновения Красной Армии с вермахтом показали И. В. Сталину и стране, что командование наших сухопутных войск оказалось, мягко говоря, не на высоте. Мало чем обоснованный оптимизм оказался чрезвычайно губительным.
Но можно ли было в условиях, создавшихся на 22 часов 40 минут 21 июня, если не остановить, то хотя бы достойно встретить врага на западной границе?
На этот принципиальный, центральный вопрос нашего исследования однозначного ответить трудно. Если, допустим, что для сухопутных войск, подчиненных Тимошенко и Жукову, указанного выше времени, 5 часов 40 минут, было мало для приведения их в боевую готовность, то почему тогда этого же времени оказалось более чем достаточно для адмирала Николая Герасимовича Кузнецова, наркома Военно – Морского Флота, хотя самые первые удары немецкая армия нанесла в ночь на 22 июня 1941 г. именно по флотским базам, частности – по Севастополю.