— Милдрэд…
— Тсс…
Она вдруг резко вскинула руку — парчовая подбивка ее широкого рукава сверкнула, как молния. Потом Милдрэд резко схватила его и увлекла за занавесь полога. И тут же в ее дверь постучали.
Из своего укрытия Артур слышал, как она довольно резко говорит Хорсе, что ей не потребуются сегодня ее женщины, что пусть убирается и оставит ее в покое. Потом они прислушивались, как удаляются его шаги, позвякивает сталь кольчуги.
Артур вышел и увидел, что Милдрэд стоит у дверей, прижавшись к ней лбом. Глубоко вдохнув, она медленно повернулась. Они долго смотрели друг на друга. Было тихо, только порой раздавался монотонный поминальный звон колокола.
— Ах, Артур, — слабо вздохнула Милдрэд, — если бы ты только знал, как долго я тебя ждала. Как втайне от всех верила, что вдруг… Но сама же сердилась на себя и заставляла тебя забыть.
— И забыла?
Его лицо было серьезным, грудь бурно вздымалась. Для него было неимоверно важно, что она скажет. Она же молчала. Потом слегка улыбнулась, но в ее улыбке напрочь отсутствовало веселье. Она вдруг вспомнила все, что произошло и отделило ее прежнюю, горячую и шальную, от любви к нему, и представила себя нынешнюю, холодную и расчетливую. И в этот момент словно тяжелые горы легли ей на плечи.
— Так много всего случилось за это время.
— Плевать. Наша судьба в наших руках. И я пришел за тобой, потому что мне никто не нужен, кроме тебя. Опомнись же, Милдрэд! Подумай, что нас ждет. А ведь я еще не все тебе сказал! Я хочу жениться на тебе, и теперь этот брак не унизит, а даже возвысит тебя. Ибо я опять служу Генриху Плантагенету, я в почете у него. О, что я говорю? Представь, я узнал, что Генрих — мой брат! Как это славно! И странно. Помнишь, как некогда мы и впрямь с ним очень сблизились, возможно, потому, что оба чувствовали, что нас связывает нечто большее, чем просто расположение. О, вижу, ты удивлена? А каково мне было это узнать! И от кого? От самого славного парня Генриха. Оказывается, мой отец Гай и императрица Матильда некогда были любовниками, и вот… появился я.
Он схватил ее за руки, заставил сесть, а сам, опустившись подле ее колен, стал торопливо рассказывать. О догадках матушки Бенедикты, о том, что у подкидыша Артура нашли крестик, о том, как она ездила в Анжу и вызнавала, пока не убедилась в подлинности своих догадок. Она же сообщила обо всем Гаю, и Гай согласился помочь Артуру стать рыцарем и получить руку Милдрэд. Помнит ли Милдрэд, как они гадали, что заставило Гая резко поменять свое решение? Рассказал он ей и о том, как об этом узнал Генрих, причем при весьма драматических обстоятельствах.