Этого еще не хватало! Ну что за мода такая – старые кладбища застраивать?!
Я судорожно выхватил из кармана пластиковую бутыль, скрутил крышку и выплеснул святую воду прямиком в подступавшую тьму.
Ух как взвыло! Будто не водичкой, а напалмом брызнул!
Сотканная из теней тварь в один миг рассыпалась на отдельные лоскуты; проклятые души тотчас метнулись прочь, и я вновь открыл огонь. Шагал по коридору, дозаряжал ружье, ловил веселым зеленым огонечком лазера плоские, словно вырезанные из самого пространства силуэты и жал спусковой крючок.
Бах! Бах! Бах! – как на тренировке мишени дырявил.
Бах!
А потом тени бесследно развеялись, и вместе с тенями сгинула эйфория.
Мать, мать, вашу ж мать!
Вернувшись в бойлерную, я поднял с пола полупустую бутылочку и опрыскал помещение остатками святой воды. Не скупясь, обработал стены, трубы, ржавые прутья клеток и перепачканные бурыми разводами засохшей крови кандалы в них. И там, куда падали брызги, бетон и железо словно утрачивали часть своей материальности. Все начинало казаться ненастоящим, простым мороком, и не более того.
Пройдясь со второй бутылкой по остальному подвалу, я повел ружьем, и яркий луч подствольного фонаря вырвал из мрака витавшие в воздухе клубы пороховой гари. Оставленные картечинами дыры показались в его свете несоразмерно крупными, как если бы серебро попадало не в бетон, а в куда более податливую живую плоть; сам же коридор словно оплывал и изгибался, уподобляясь неровной кроличьей норе. Возвращаться по нему к выходу категорически не хотелось, и я взбежал по осклизлым ступеням второй лестницы, обнаружившейся неподалеку.
Толкнул незапертую дверь и замер на пороге, обнаружив, что на улице царит самая настоящая зима. Кругом белели сугробы и раскачивались на ветру ветви деревьев; над залитым катком помаргивали фонари и откуда-то из другого мира доносились веселые крики и щелчки посылаемых в борта шайб.
Ага, вон и знакомые гаражи…
Радуясь тому, что кедам предпочел нормальные ботинки, я спрыгнул на расчищенную от снега дорожку, обернулся и увидел лишь глухую стену дома. Никакой двери, никакого подъезда.
Однако…
Зимний морозец как-то совсем уж неласково куснул щеки и уши, и я поспешил к катку. Хотел было с разбегу перекатиться по льду на другую сторону, но вовремя остановился. Вместо этого щелкнул кнопкой предохранителя и в обход хоккейной коробки побежал к знакомым гаражам – тем самым, крыши которых созерцал из окна служебной квартиры.
Чутье не подвело: сверток и в самом деле соприкасался там с реальным миром. Пространство меж двух расписанных матерными словами стен истончалось, дрожало и размывалось, а стоило протиснуться в эту узкую щель, как острой болью загорелось правое предплечье, чутко реагировавшее на колебания магических полей.