— Застоялся паренек, пусть разомнется, побегает… Ты-то уже набегался, кажись?
Климовский кивнул. С момента проникновения в городок разрозненных групп инсургентов ему пришлось изрядно пометаться по улочкам и переулкам, пытаясь хоть как-то скоординировать их действия и заставить хотя бы изначально воздержаться от посещения винных и ювелирных лавок в историческом центре.
— Отольются мышкам слезки, — по-своему утешила подуставшего, но все еще бодро держащегося на ногах Кудесника женщина. — Присаживайся, в ногах правды нет, хочу тебе еще поручение дать…
Пока анархист подтаскивал из укромного уголка простецкую деревянную табуретку, окрашенную на редкость ядовитой расцветки красно-коричневым суриком, и устраивался поудобнее возле столика, чернявая атаманша извлекла откуда-то у себя из-за спины плотную коробочку папирос бледно-зеленого с черным окраса, ловко запалила спичку и выпустила к потолку клуб ароматного, вкусного дыма.
— Дельце к тебе вот какое… пока испанец, Сервантес наш, со своими ребятами налаживает прямую связь с властьимущими в метрополии, а Орлик гоняется за мэром, полицмейстером и прочими местными букашками, ты загляни тут в одну гостиницу, её недавно открыли, для очень таких, знаешь, важных и богатеньких приезжих. Все-таки, фестиваль, как бы, на носу, вдруг кто и приехал из сильно известных, сам понимаешь, такие заложники всегда пригодятся, хотя и вряд ли ты там кого найдешь, скорей уж это так — для очистки совести…
Кудесник, не скрывая, иронически хмыкнул. Совесть и инсургенты даже в его понятиях были вещами мало совместимыми друг с другом, но дотошность и внимание к мелочам атаманши радовали, и сам Кудя предпочитал на акциях быть доскональным и въедливым, может быть, именно эти черты характера частенько и сохраняли ему жизнь.
— Гостиничка рядом с Центральной, в тупичке, возле Ворот, ну, да сам найдешь, вот адресок и схемка…
Атаманша резко склонилась над столиком, отведя в сторону руку с зажатой в ней папироской, и, поискав среди кучки пестрых ярких брошюрок, двинула в сторону Кудесника рекламный проспектик.
«Ох, и ничего ж себе — гостиничка, — равнодушно подумал Кудя, мельком проглядывая глянцевые листки с фотографиями внутренних интерьеров и описанием предоставляемых гостям города удобств. — Деньги, небось, немерянные в отделку вгрохали…»
— В гостинице особо не шали, но дай местным понять, что и я, и Сервантес там на ночь остановимся, пусть в этом уверены будут, — продолжила инструктаж черноволосая.
«Ага, остановятся они, как же, — про себя прокомментировал Кудя. — Что Анаконда, что Сервантес — они из тех, кто предпочитает не спать мягко, а встать утром живыми и без наручников, выберут себе домишко невзрачнее, а то и вовсе общежитие какое, там и перекантуются до утра…» Единственно, в чем ошибался прозорливый анархист, так это в том, что атаманше инсургентов вообще предстояла ночевка в городе.