Максим откровенно почесал в затылке, и этот простецкий, не демонстративный жест каким-то образом в одно мгновение разрядил некую напряженность, возникшую при появлении на кухне Антона и Ники.
— А зачем нас прятать? — уточнил Карев, бесцеремонно, но не нагло, а как-то по-свойски, как он умел делать, усаживаясь на свободную табуретку возле стола.
— Ну, не совсем, чтобы прятать, а просто найти местечко, чтоб вам переждать бузу с анархистами, — чуть сумбурно, как умел, пояснил Максим. — Их же, чтобы там по телеку атаманша не говорила, из городка с боем выбивать будут, а вам — какой резон под пули попадаться… Я верно мыслю, Миш?
— Абсолютно, — кивнул Мишель, вновь превращаясь в сухого, корректного и деловитого поверенного. — Тем более, Антон, когда в город ехал, видел, как весь уезд блокировали парашютисты. Без стрельбы не обойдется, и хорошо еще, если только стрельбой нынешнее дело обойдется…
— А может быть и хуже? — заинтересовался пролетарий.
— Не знаю. Анаконда, лидер анархистов, рвется в Промзону, и это — как сигнал, что может быть всякое, — пояснил Мишель. — Особенно — ей в ответ, от имперских властей…
— У меня вам оставаться нельзя, — сказал Максим, обращаясь к Антону, и тут же пояснил: — Анархисты ко мне уж точно заявятся, если в Промзону собрались…
— Это ж почему? — полюбопытствовал романист, хоть и понимал, что влезает не в свое дело, и задавать такого рода вопросы не стоило бы.
— А потому, что шастает он в эту самую Зону, как в свой сарайчик на огороде, — отозвалась за родственника старушка. — А еще потому, что в районе про это все знают, да и как не знать? тут все, как на ладони, все друг про дружку знают…
— Да еще и не факт, что никто из твоего же ближайшего окружения не работает на анархистов, — заметил в тон тетушке Марии Мишель. — Скорее всего, наверняка работает, пусть и не явно, без всякой там агитации и прочего…
Максим и старушка быстро и понимающе переглянулись, именно об этом они говорили буквально за несколько минут до появления в квартирке поверенного. Выходит, что не только они, знающие свой район кто с детства, кто почти десяток лет, пришли к такому выводу, но и человек, вообщем-то, посторонний, но достаточно умный и в таких делах неплохо разбирающийся.
— …и к друзьям вас не пристроишь, — продолжил свои размышления вслух пролетарий. — Ребята, конечно, надежные, никто из них ни к полицаям, ни к анархистам не побежит хвастаться, но… между своими — не удержатся. Еще бы! Сам Карев в гостях… Я уж не говорю про госпожу Нику…
Тут Максим не выдержал, неуклюже приподнялся над столом и поклонился блондинке, как кланяются обыкновенно очень уважаемому человеку, от которого зависят или которому сильно чем-то обязаны в жизни.