— Хоть автограф у Ники взял? — даже не уточнив, куда и зачем она поедет, продолжала переживать свою непонятную встречу со знаменитостями Танька. — Или за сиську потрогал?.. ах, ну, дела… они тут, а я — вся такая, как из жопы достанная…
Максим, стараясь сделать это незаметно, фыркнул от смеха. Провинциальная девчонка, разукрашенная синяком в половину лица и едва не умершая от сильнейшей контузии так искренне, откровенно расстраивалась из-за своего внешнего вида…
— Ты… это… по дороге-то не шали, — стараясь говорить серьезно, попросил юноша подругу. — Тебе рано еще, надо отлежаться, да укольчики поделать, так просто всё не пройдет…
— Я — как мышка, — заверила его Танька. — А этот, Антон который, мужчина убойный, небось, бабы на него вешаются гроздьями… э! ну, нет, Макс, не подумай чего, я так, просто, без смысла…
— Ладно, — согласился с подругой парень. — Давай лучше пока оденемся… Возьми вот, штаны мои спортивные, в юбке-то несподручно тебе будет, да и жалко её, а штаны — старые…
Максим поднялся с постели, шагнул к шкафу, и это движение, да еще темнота комнаты скрыли от него убийственную гримаску на полусинем лице девушки. Она представила, как будет выглядеть в глазах знаменитого романиста в чужих, мужских, да еще старых полушароварах, и не смогла сдержаться. Впрочем, Таньке все-таки хватило сотрясенного ума, чтобы промолчать в этот момент…
…Пока Антон вспоминал свои юношеские навыки угонщика, слава богу, автомобиль был без премудрых, ставших недавно модными в столице противоугонных устройств, и почти с полным баком бензина, а молодежь миловалась на прощание в темной комнате Максима, Мишель с показавшейся необыкновенной легкостью вытащил из квартиры и сложил на площадке верхнего этажа тела драбантов, а тетушка Мария повздыхала над запачканными кровью полами:
— Это ж ведь сразу бы замыть надо, потом въестся — не отскоблишь… да как в темноте-то…
— Потом, когда оно будет — это потом, наверное, лучше полы в квартирке совсем поменять, — серьезно посоветовал поверенный. — Криминалистической экспертизы, конечно, никакой не будет, но — береженого бог бережет, да и на душе легче, без чужой крови в жоме…
Почти одновременно в квартиру вернулся Антон, уверенно кивнув в ответ на быстрый вопросительный взгляд Мишеля, и вышли из комнаты Максим и Таня. Девушка, накаченная стимуляторами из аптечки, выглядела бодро и все время старалась держаться к мужчинам левой, неповрежденной стороной лица, хотя в темноте, чуток рассеиваемой фонариком Мишеля, вряд ли бросался в глаза уже сильно побледневший синяк во всю щеку, но — женщины… они в любое время остаются женщинами.