— Я уже предложил вам две тысячи долларов, — напомнил он, причем от сексуальных ноток не осталось и следа. Голос был холоден, словно арктический лед. — Я бы считал это более чем достаточным вознаграждением за предполагаемую услугу.
— Сожалею, но я придерживаюсь иного мнения.
— Понятно, — проворчал он, к холодному возмущению в голосе добавился пренебрежительный оттенок. — Сколько же будет достаточно в таком случае?
— Три тысячи.
— То есть тысяча долларов в день!
— Такова моя цена, доктор Фостер. Соглашайтесь, или забудем наш разговор.
На другом конце провода, к удивлению Мэгги, раздался смех. Это озадачило ее, потом встревожило.
— О, я согласен, мисс Причард, но с одним условием.
— Каким же?
— Я не стану отменять свой заказ на двухместный номер в отеле. Положа руку на сердце, я бы предпочел делать вид, будто мы любовники, а не просто друзья. Причины этого позвольте мне не объяснять. Разумеется, я не ожидаю, что вы будете спать в одной постели со мною. Я позабочусь о том, чтобы в нашем номере был раскладной диван, это обеспечит нам обоим ночной покой.
— А если я скажу «нет»?
— Значит, вы отвергаете предложение, и я ищу другие возможности.
Достаточно было вспомнить убитую горем мисс Кроуфорд, чтобы начисто отмести желание отказаться. Но Гордон Фостер стал еще более неприятен Мэгги, потому что загнал ее в тупик. Затягивать и без того неприятные переговоры, однако, было невмоготу: она только глубже чувствовала свое унижение. Лучше уж немедленно дать согласие. Пусть думает, будто ее ничуть не обеспокоило новое условие договора.
— Прекрасно, — сказала Мэгги с абсолютно искренне разыгранной безмятежностью. — Не спорю, за три тысячи вы вправе заказывать музыку. Но я хочу иметь деньги, как вы сказали, все сразу и вперед.
Фостер снова помолчал. Она удивила его? Или, может быть, даже шокировала?
Тем хуже для него. Она лишь заключала деловое соглашение, которое поможет ей избавить от тяжких страданий старого человека, вернуть ему смысл жизни. Мэгги не находила в себе сочувствия к переживаниям Гордона Фостера. Любой мужчина, покупающий за деньги общество женщины, получает то, что заслужил. То есть ничего хорошего.
— Деньги я пришлю вам завтра с посыльным, — сообщил Фостер несколько высокомерно.
Мэгги поняла, что вовсе не удивила своего босса. Она поступила именно так, как он и ожидал от женщины определенного толка: торговалась, словно продажная тварь!
— Наличными, пожалуйста, — поспешила ввернуть она. Распиравший ее гнев заставлял говорить резко, зло. Неужели Фостер не сознает, что презрения заслуживает в первую очередь он сам уже за одно свое предложение?